Телеграмма – молния № 007 от отвергнутого Маэстро
Получил таки главный новогодний подарок.
Депеша пришла из Берлина:
Dear Armen Gasparyan,
The Berlinale is pleased to welcome you to the 74th Berlin International Film Festival (Feb 15–25, 2024) and/or the European Film Market (Feb 15–21, 2024).
You ordered the following accreditation: Festival Accreditation and Market Badge EFM Accreditatio
Details on your accreditation:
https://www.berlinale.de/…/professiona…/badge-types.html
Best regards,
Accreditation / Benjamin Kohzer (he/him)
Internationale Filmfestspiele Berlin
Potsdamer Platz 11
10785 Berlin, Germany
Целый месяц экзамен сдавал, как на профпригодность, таки и на перспективность Новой Трилогии. А они целых две недели проверяли.
Здесь даже дело не в этом.
Я еду в Берлин из Армении как гражданин Армении, но с двумя турецкими контрактами. Это вызвало много вопросов.
Надо было очень деликатно объяснить: почему Республика Армения на государственном уровне наложила в штаны и почему нет государственного финансового участия?
Должен признать, что Германия проявила высочайший уровень политкорректности и уважение к моей проделанной работе.
Надо было представить все итоги договоренностей в текущем году, достигнутые в том же Берлине, в Каннах и Венеции.
И самое последнее – готовая работа за последние три года и участие на других кинофестивалях.
Здесь и спас фильм “Последний город”, который я делал целых 6 лет, и его участие на кинофестивалях.
Спас покойный Андрей Шемякин, который как председатель отборочной комиссии отобрал фильм в основной конкурс кинофестиваля “РОССИЯ”.
Что мне больше всего нравится на Западе – так это то, что им абсолютно наплевать – как ты это сделал или через что прошел?
Они оценивают только конечный результат.
Такой подход мне безумно нравится.
Конечно, также и учли, что я автор сценария DER LETZTE NOVEMBER, который лег в основу теперь уже бессмертной книги “ПОСЛЕДНЯЯ ОСЕНЬ КЕНИГСБЕРГА”.
Этот сценарий открывает передо все двери.
Но, тем не менее, изрядно дергался в последнее время, и писал неоднократно, что жду важную депешу из Берлина.
Теперь депеша пришла, и чистой совестью можно констатировать, что год удался.
Сугубо объективно, EFM Berlina;e намного выше, чем Marche du Film в Каннах и Industry professional в Венеции.
Но, так или иначе все три проекта Народной Трилогии должны были пройти через эти три самых главных Форума.
Ежегодно, в мире проходит где 6 тысяч кинофестивалей.
Из низ только около 50 ти имеют квалификацию.
Кинофестивалей класса “А” – всего 13.
А Берлин, Канны и Венеция – это первая тройка, среди кинофестивалей класса “А”.
Поэтому, это было так важно.
Турецкая сторона по поводу фильма “Горький мед” будет работать на один из этих трех кинофестивалей.
Армению заменяют Германия, Франция и Нидерланды, а в самой Армении – Еврокомиссия. Поскольку, здесь есть очень важная политическая составляющая, которая касается армяно – турецкой платформы. Мнение Армении не заинтересовало,
Если бы интересовал, то меня – без армянского государственного участия – не допустили бы к проекту, и я бы даже не получил аккредитацию.
А теперь, мой – и без того длинный ленинаканский язык стал еще длиннее.
Нынче ситуация кардинально изменилась, и сугубо объективно, государство вместе с правительством, парламентом, администрация президента, любой олигарх, банкир, меценат, с могущественной диаспорой в придачу – должны мне хромовым платком яйца полировать, чтоб я допустил их к этим проектам.
А государство информировано, что левое яйцо у меня от Фаберже, а правое – от птицефабрики Лусакерт.
Тут, как говорится дело вкуса!
После Нового Года мы начинаем переговоры в Армении с Еврокомиссией, а также с рядом иностранных дипломатических миссий. Следовательно, если государство захочет примазаться к этому великому делу, – то пусть в письменной форме обратиться к импресарио Норайру. А то я с высокой колокольни Церкви Семи Ран спустился, чтоб здороваться с ними, а они в собственном говне начали жемчуга искать.
То, что я в октябре не поехал в Германию, во Франкфурт – на -Майне, – это им слишком дорого обойдется.
У меня билеты были куплены, аккредитация сделана, в центре Франкфурта Гранд – Отель забронирован, а тут мне государственные мужи глазки строят.
А это непедагогично!
Своим тупорылым и кривоногим женам стройте глазки. Авось и до них дойдет, что оргазм – это не разновидность насморка.
Не переживайте, друзья мои, они все это читают, фиксируют, вносят в протокол. Все под контролем!
Кстати говоря, для аккредитаций требуют несколько фотографий, а потом они сами выбирают. И что характерно, все три кинофестиваля выбрали одну и ту же фотокарточку.
В Берлине говорят, что на фотокарточке я напоминаю немецкого писателя – антифашиста.
В Каннах – фотокарточка возвращает в славные времена французской Новой Волны.
В Венеции сказали, что похож на сицилийского бандита с Кодексом чести.
Все – таки, внук дикого шофера – Длинного Геворга – из клана жестоких людей.
Определенно, все правы по своему.
А в аристократической Вене, в шляпе фасона Borsalino меня вообще приняли за дирижера симфонического оркестра.
У нас же Вене живет наша любимая и дорогая одноклассница – Эмма. Говорит: “Погуляй по городу, пока я работу закончу!”
А она закончила работу, а я потерялся в этих прекрасных венских переулках. Позвонил Эмме и сказал, что заблудился
А она говорит: “Найти любую вывеску с адресом: улица, номера дома, скажи мне и стой под этой вывеской, пока я не приеду!”
Пока ждал ее, ко мне подошел один пьяный в зюзю австриец
сказал: “Herr Dirigent, еntschuldigen Sie bitte!” – поправил мою шляпу и ушел, рисуя восьмерку.
Потом Эмма меня нашла и мы пошли отведать венского шницеля. Очень вкусно было!
И вообще, чтоб вы знали, мои одноклассницы меня очень любят, и очень даже гордятся мной.
Потому что, я совсем не изменился.
Тоже самое говорят ребята старого двора.
Но я вам так скажу.
Все это имеет значение.
Имею в виду, как ты преподносишь себя. В таких кругах каждая деталь функциональна.
Например, когда я в Каннах случайно встречаю прокаженных сотрудниц лепрозория “Национальный киноцентр Республики Армения”, то на глазах набережная Круазетт превращается в ярмарку “Малатия”, где армянские депутаты парламента приобретают турецкие костюмы за 39 условных единиц. Причем в период пасхальной распродажи.
Эти девицы на набережной Круазетт без толку, но за ваши деньги, шляются в тех же платьицах, в которых в Третей Части Еревана мусор выносят или, допустим, спускаются в гастроном.
А мой александрапольский шарм, в альянсе с чрезмерно тонкой внутренней организацией и изысканными башмаками, даже в Каннах производит впечатление.
С тобой начинают по – другому разговаривать. Особенно, когда ты не нуждаешься в услугах переводчика.
В сказочной Венеции до конца не верили, что я не итальянец.
Я же говорю на Bel parlar gentile – литературный аналог музыкального Bel canto. Вы прекрасно знаете, что я с раннего детства предрасположен к высокому искусству.
У меня в культовой книге “Телефон Бабо” есть эта сцена, когда на обсуждение сценариев, приуроченных к столетию Геноцида в Ереване, меня пригласили в Гранд – Отель, в зал VIVALDI.
Причем, пригласили те, кто наложил на меня запрет на профессиональную деятельность.
В этом и весь беспринципный Ереван.
Вот увидите, скоро власти будут у меня в ногах валятся.
Деньги будут предлагать. Запомните этот день.
Одним словом.
Проснулся, помылся, побрился, надушился, надел абсолютно новые носки. Гранд – Отель, все – таки.
Надел костюм Ermenegildo Zegna.
Когда – то он был весьма неплохим брендом. Но я бы не назвал, что это бренд от кутюр. Скорее, прет – а порте. Вернее, его сделали готовым к сноске эти ваши белые воротнички – офисные деграданты. Но, тем не менее.
Надел рубашку Brioni. Тогда это было в тренде. В Париже взял.
Согласно Индексу Доу Джонса, до строгой пандемии, подобная рубашонка стоила где – то, дай Бог памяти, в четыре раза дороже действующего министра культуры – Мадемуазель Жанны Андреасян. Кстати, она в баню не пришла.
В Александровскую. Может завтра придет.
Хотя, я в пресс – релизе к приглашению особо подчеркнул, что сам трусы снимать не буду. Она пусть снимет. Я смотреть не буду. На Руси у меня были такие, писающие молоком пассии, что не хрен мне размениваться на третий сорт. Хотя в табели о рангах четко зафиксировано, что третий сорт браком не считается. Но, в любом случае, я еще не в том положении, чтоб гоняться за количеством. Однако, в целях повышения уровня армянской культуры можно с министром культуры чаю попить – за одно. Но, не более того. Не более того, друзья мои!
Особенно, после сегодняшней депеши.
Надел башмаки Salita. В Милане взял. Совсем недорого.
В два с половиной раза дороже старшего Арутюна Хачатряна – Рубена – директора отцовского дома, ереванского зоопарка.
Отец был беспризорником. Но нашлись сердобольные люди, которые приютили, даже прописали в зоопарке.
Счастье есть, его не может не быть.
Но у армянского счастья палка всегда о двух концах.
Поэтому, в народе говорят:
“Два счастья в одном месте не бывает”
Все трагедии армянского народа начались тогда, когда Арутюн Хачатрян начал в гольф играть, в белых кальсонах с завязками внизу.
Зрелище, конечно не для слабонервных, но искусство требует жертв. А в гольф он играл в гольф – клубе “Арарат” на подступах к Еревану, когда батрачил прорабом – десятником у заморского Базаза – Грайра Овнаяна. А потом, вовсе обнаглел, и начал коньяк пить. Причем, из бокала. Но и этого оказалось ему мало.
Он пристрастился сигарам – и полный боекомплект модели:
“Когда у боша масла в избытке, он половину на задницу мажет”
Но самое трогательное, что носки, первые в жизни надел на юбилей, когда ему стукнуло 50 лет. До 50 ти лет он не знал, что перед тем как надевать башмаки, надо ради приличия носки надеть, или, хотя бы портянки.
А надоумил его на это дело тогдашний Городничий Еревана, дистрибьютер отцовской крови – Тарон Великолепный.
А у меня – другая беда!
Меня до сих пор не пускают, допустим, в универмаг “Грзо – Россия” Я же провинциал из района.
Куда мне – убогому?
Вот и приходится собирать с миру по нитке, в виде отбивной по ленинским местам: Париж, Берлин, Цюрих, Варшава, село Шушенское. Издержки развитого социализма.
Накинул на себя шарф из непальского шелка, в три с половиной раза дороже ректора ереванского медицинского института – Армена Мурадяна – у которого все жалованье уходит на аптечный бриолин из ведомственного навоза.
И конечно же, гвоздь программы – нагрудной платок Patrick Helmann. Collection ambassador, разумеется.
Натуральный шелк.
Как раз, в Вене взял. Там, рядом с Собором Сан – Стефано есть весьма симпатичный магазинчик аксессуаров для эстетов.
Например, того же Арутюна Хачатряна туда не пустят.
Не пройдет как Dress Code, так и Face Control: у него щеки лакейские. Никогда не замечали?
Кстати говоря, этот пиZдодуй Армен Мурадян меня несколько раз видел в Ереване. Однозначно, меня читает. Это видно по его грустным глазам. Видно, что хочет высказаться. Многое наболело, накипело. Но он не может высказаться. Он на государственной службе. А в Армении у человека на государственной службе не может быть мнения.
Мнения может быть у меня – Александрапольского Аристократа на вольных хлебах, с политическими взглядами анархиста – индивидуалиста, при наличии большой внутренней культуры.
Обывателю кажется, друзья мои, что анархист – это аккумулирующая личность, который методично нарушает общественный порядок и ведет себя по – хамски в общественных местах.
Дилетантская точка зрения.
Анархист – это кузнец своего счастья, который планирует свою жизнь, свои действия без внешнего управления со стороны, и, в первую очередь, от государства.
Если государство завтра исчезнет, то в моей жизни ничего не изменится.
Следовательно, если мне приходится, хотя бы два раза в неделю, с высокой колокольни Церкви Семи Ран, что в царском городе Александраполь, безболезненно помочиться на правительство и парламент, то попрошу это лечебное и культовое таинство не воспринимать как посредническую деятельность. Подобным образом, я оформляю дарственную, ибо я – не посредник, а даритель.
Здесь уместен один праздный вопрос:
Вы таки выяснили, где и за сколько Никола приобрел эту дурацкую кепку и нарисовался в царском городе, дабы походить на халис – гюмрийца, ибо на александрапольца двойного коленкора он не потянет при любом экстерьере, при любом освещении?
Я отвечу за вас:
Раз больше не надел эту дурацкую кепку, значит он тоже меня читает.
Слово Александрапольского Аристократа – это слово Пастыря:
“Путь праведника сопровождается злом и несправедливостью злодеев. Но блажен Пастырь, который ведет своих братьев и сестер через тьму к Свету”
Книга Пророка Иезекииля. Глава № 25. Стих № 17.
Рискну предположить, что Никола не читал, как Библию, так и книги пророков и деяния апостолов.
А с другой стороны, где он должен прочитать, если эту самую Библию Бармалей № 2 не читал. В его родном Совхозе №4 села Воскеат Эсмиадзинского района Армянской Советской Социалистической Республики, не то, что Библии, а туалетной бумаги не было. Кругом одни кленовые листы, эвкалипт и алоэ.
Комфорта мало, но поповская задница должна быть готова ко всем вызовам богоборческого мира.
И вот я, наконец – то добрался до Гранд – Отеля.
А Гранд Отеля – он и в Ереване Гранд – Отель, как это ни прискорбно. Но, что имеем, то имеем.
А там ведь как было.
На носу Столетие Геноцида и армянские кинематографические босяки со всего света, подумали что по легкому смогут деньжат срубить, и всем табором как мухи на говно налетели на Геноцид.
А прачечная “Государственная комиссия по организации мероприятий, приуроченных к 100 летию Геноцида армян в Османской Империи 1915 года” – войдет во все учебники по отмыванию денег.
А публика, не считая ереванских босяков – кинорежиссеров, в этих своих жилетах с многочисленными кармашками, которые выдают на вещевом рынке моей любимой Варшавы, совсем недалеко от городского стадиона – по 5 злотых, по курсу ЦБ Польши: 1 доллар – 5 злотых. Нынче 1 доллар – 4 злотых, но на качество армянского кино это не никак не влияет – была в основном из Москвы, Парижа и Лос – Анжелеса.
Представляете, какой ужас?
Обратил внимание на армянских кинематографистов из Парижу. Создалось впечатление, что в Париже, в связи профилактическими работами на целых полгода отключили горячую воду.
Стоят несколько, дурно пахнущих, экстравертных кретинов, в каких – то рваных джинсах, в майках с неприличными надписями, небритые, в косичках, наколках. разумеется и в полукедах. время Виктора Гюго, царство небесное.
Я подумал, что не при Жане Вальжане будет сказано, отверженных он с них писал.
Это они типа нестандартно мыслящие носители свободной профессии.
Говорю:
- Если президент Франции раздал вам французские паспорта, то мне он, как минимум, должен вручить Орден Почетного Легиона, с сопутствующим банкетом в Елисейском дворце.
Совесть надо иметь!
Франция – это, как никак Родина Синематографа!
Обиделись.
Но они – это еще слава Богу, по сравнению с армянскими кинематографическими бродягами Америки.
Те, вообще – полный пиZдец, абзац и копец!
Красить волосы краской Londacolor и белые джинсы гладить в стрелку – это именины сердца.
Мне показалось, что во всем Лос – Анжелесе нет ни одного магазина одежды.
Если Париж – Родина Синематографа, то там – Голливуд рядом.
И наконец, рисовые армяне Москвы. Все такие важные.
Видите ли, в чем дело?
Есть просто чурки, а есть и элитные чурки. Эдакие пшеницы с верхнего поля.
Разница в том, что простых чурок Архиепископ Бинго Бонго крестит обильным майонезом в священным водах Яузы.
А элитный чурок с верхнего поля – в Москве – реке, но вместо майонеза кипяченный кофе Starbcks – святая Мирра армянской возмущенной интеллигенции Москвы.
А на дворе 2013 год.
Путин все еще президент всего мира. Москва – финансовая столица мира. Путин вот вот аннулирует Московский Договор от 16 марта 1921 года, и вернет рисовым армянам гору Арарат, а потом введет золотой рубль и доллару придет конец, а потом снова танками на Берлин. Можем повторить!
И вот все эти чурки в Гранд Отеле чувствуют себя сопричастным к этим великим делам.
В самой Армении резервуарная обезьяна – Дядя Нации – скажем так, переизбрался на второй срок, в следствие чего, женская часть республиканской партии начала сосать ресницами. Раньше сосали губами. А тогда попытались внедрить новое слово в этом благородном деле.
И здесь не переживайте, друзья мои! Их мужья все это читают, а особо наглые лайки ставят.
А начали сосать ресницами, дабы в рамках развития партийного строительства обозначить диагональ между их ресницами и кругами под глазами Дядя Нации.
Это чтоб вертикаль власти не рухнула.
Так что, все не так пошло и однозначно, как вы подумали.
А 2013 год, мои хорошие, – это самый страшный, самый кошмарный год в моей жизни.
Только только закончились эти базары с обезьянами в рясах, и тут же начались базары с государством, из – за этого порно – ералаша “Землетрясение” черножопой жертвы белокаменного аборта, московского дурика – Сарика Андреасяна.
Уголовные дела, судебные иски и заседания, банковские карты заблокированы, получаю угрозы.
Но должен сказать, что все эти годы я жил по французской модели: “Сдохни, но держи фасон!”
Потому что, в таких случаях моя прабабушка Звездочка говорила: “Когда раненый буйвол падает, количество желающих заколоть его ножом, резко увеличивается”
В те кошмарные годы никто не увидел меня неопрятным, не аккуратно одетым, неухоженным.
Это вопрос принадлежности генетическому коду, культуры и воспитания. Моя Бабо Аро мне контейнерами импортные куртки привозила, каждая из которых была дороже обделенного детства резервуарных обезьян – Албанского комсомольца и Дяди Нации.
Я не мог себе позволить падать духом, или, упаси Господь, сломаться.
Из двух решений надо выбрать правильное:
- Собрать манатки и сЪебаться первым же курьерским поездом.
- Остаться в Армении и подбородок власти облить Революционной спермой; да так облить, чтоб до сих капала в их семейный суп Брокколи.
Я выбрал второй вариант
Надо было изменить жизнь к лучшему.
И вот, проходит ровно 10 лет – и мы приходим к самому главному.
Здесь дело абсолютно не в том, что та власть – не рыба, ни мясо, что эта власть – не пиZда коровы, ни х*й быка – и вместе они ни к селу, ни к городу, ни в пиZду, ни в Красную Армию.
Я вынужден их объединить исключительно в контексте моих личных десяти лет, потому что для меня ситуация повторилась.
Поэтому, я целый месяц ждал этой берлинской депеши.
Дело не в самом участии. Я там был множество раз.
Дело в текущем моменте и повторении ситуации.
Снова меня спасла Германия. По факту.
Вчера мне спросили из Берлина:
“Мы можем посмотреть ваш фильм “Последний город”?”
Причем, потребовали Demo очень высокого качества.
А у меня и так фильм сделан в формате 4 – К.
Пока загрузили, пока жесткие диски взяли, носители, пока отправили в формате 4 – К без компрессии, я четыре раза отправился на тот свет – и вернулся.
Возникли два серьезных вопроса: - На кинофестивалях класса “А” ты должен непременно обосновать, что в последние три года был в профессии – и сделал что – нибудь стоящее.
Можно одним фильмом, одной книгой войти в историю, а потом на огороде картошку копать.
Но нельзя снять один фильм, написать одну книгу – и всю почивать на лаврах.
Многие эксперты мне говорили: одной книги “Похороны моей Звездочки”, одного фильма “Армянский хлеб” – для твоего счастья достаточно.
Людям в Берлине я честно сказал, что с 2013 года на меня наложен запрет на профессию, поэтому я из кино ушел в литературу.
Вообще – то, им наплевать, но один вопрос задали:
“Мотивы наложения запрета были политическими?”
Про это я две книги написал:
“Зеркало городского киномеханика” и “Колесо красного велосипеда”.
А что происходит в Армении – они все прекрасно знают!
В итоге говорят:
“Фильм “Последний город” соответствует нашим требованиям, но аккредитацию вы не получите, если фильм не был хотя бы на одном кинофестивале”
А фильм был на кинофестивале – на главном государственном кинофестивале документального кино, вернее, неигрового кино: “РОССИЯ”.
Никто не может упрекать Андрея Шемякина в предвзятости.
Это я ответственно заявлю.
Он был кристально честным, порядочным и принципиальным человеком. Поэтому, это он мне сказал после кинофестиваля.
Как председатель отборочной комиссии кинофестиваля “РОССИЯ”, не может в процессе отбора обсуждать какие – то вопросы с авторами. Это противоречит протоколу и всем нормам профессиональной этики. Тоже самое, касается членов жюри.
После кинофестиваля он сам мне написал:
“Ты связал мне руки и не оставил выбора.
С одной стороны, мы видим, что ты пишешь про Путина, Россию, про войну в Украине, а кинофестиваль – государственный и проходит при поддержке президентского фонда.
Но, с другой стороны, ты сделал фильм, который мы не могли не взять в основной конкурс”
Один к одному ситуация повторилась с номинацией на Гран При книги “Похороны моей Звездочки”.
Я написал блестящий фельетон под названием:
“Чайный сервис “Мадонна” Путина как метафора вертикали власти, в условиях управляемой демократии и вселенского хаоса”
Фельетон – предсказание.
Но откуда мне знать, что армяне Москвы распечатают этот фельетон, приложат своему доносу на меня и отправят прямо в администрацию Путина. И анонимно подписываются: Армянская возмущенная интеллигенция Москвы
“Мы, возмущенные армянские интеллигенты Москвы глубоко возмущены, что такого отъявленного русофоба и просто ублюдка Армена Гаспаряна в России номинируют на Гран При.
Вы только посмотрите, что он пишет про нашего горячего любимого президента – Владимира Владимировича Путина.
Убедительно просим, чтоб правоохранительные и следственные органы на основе этого фельетона возбудили против Армена Гаспаряна уголовное дело.
Армянская возмущенная интеллигенция Москвы”
А я в это время работал над “МОНАСТЫРПСКИЙ КРЕСТ. Советская сага”, и изучал доносы на моего прадеда – мятежного монаха Тер Акопа Хачванкяна, которые писали в 1937 – 38 годах.
На дворе 2018 год, а стилистика доноса – одинаковая.
Я окончательно убедился, что генетика – это великая наука.
Чем это закончилось?
В администрации Путина прочли фельетон, и им очень понравилось. Громко смеялись, а палец армянской возмущенной интеллигенции остался в их черной жопе.
А до администрации Путина армянская возмущенная интеллигенция Москвы написала донос в оргкомитет Литературного Форума, где их вежливо послали на х*й.
Поэтому, они добрались до администрации Путина.
Но, справедливости ради, мне позвонили из Москвы и сказали:
“Мы прекрасно понимаем, что ваша страница на ФБ – это ваше личное пространство, и вы вправе писать все, что угодно. Но ваша книга отобрана из 400 книг, и вошла в номинацию, в первую тройку: золото, серебро, бронза.
Вы официально приглашены в Россию, за счет российского государства. А Форум проходит под патронатом Путина.
Можно вас попросить, хотя бы в эти дни, и пока Форум не закончится – воздержаться от фельетонов про президента Российской Федерации?”
Такой приятный женский голос был.
А я ответил вопросом на вопрос:
- А у нас свой мудак есть! Дядя Нации. Можно я про него напишу, пока Форум не закончится? А потом, снова перейду к Путину.
В итоге, я действительно был в тройке: бронза, серебро, золото, и естественно, получаю золото. 1 ое место, Гран При.
А что вы хотели, голубчики?
В Париже книгу “Похороны моей Звездочки” ставят в один ряд с книгой Маркеса “Сто лет одиночества”
Поэтому, после Берлина намыливаюсь в Париж, по этому делу.
А после получения Гран При на Руси, армянская возмущенная интеллигенция вообще взбесилась.
Дошли до самого Бориса Тарасова.
А Борис Тарасов – президент Бунинской премии, бывший Ректор литературного института имени Горького, а ныне ведущий эксперт русского языка университета Сорбонны, в Париже. Он был членом жюри на Золотом Витязе, и по факту Гран При он мне дал. И вот этим черножопым нацменам – армянским возмущенным интеллигентам Москвы – он квалифицированно объясняет диалектику жизни:
Мне глубоко наплевать, что пишет про Путина на своей странице Армен Гаспарян!
Его книга “Похороны моей Звездочки” на первом месте и это не обсуждается. Не дадим мы 1 ое место, непременно дадут другие – и тогда нас будут упрекать в предвзятости и ангажированности.
Армен Гаспарян – не только писатель с собственным стилем. Он придумал новую форму работы с русским языком”
И тут, я медленно подхожу ко второму аспекту Berlinale.
За год, до получения Гран При на Руси, я получил Гран При в Турции. Но не за книгу, а за фильм.
Талантливый человек талантлив во всем.
В Турции за то, что я получил Гран При взбесились турецкие националисты – BozKurt – серые волки.
На Руси – армянские возмущенные интеллигенты.
Как это трактовать для будущих поколений?
Когда в Турции бесятся турецкие националисты из – за победы армянского режиссера – в этом есть какая – то логика, объяснение. Лично я х*й положил на турецких националистов в самом центре Турции, но их мотивы я могу понять.
А на Руси меня награждают в то время, когда в Армении против меня были предъявлен судебный иск:
“Саботаж и препятствование российско – армянским отношениям” Плюс к этому – приступы эпилепсии армянской возмущенной интеллигенции Москвы.
Это как надо понимать?
Когда я людям из Berlinale сказал, что я у меня фильм был в конкурсе государственного кинофестиваля “РОССИЯ”, они это восприняли в высшей степени правильно и корректно.
“Мы оценили вашу работу как произведение искусства, без учета текущий политической конъюнктуры, и без всякой политической ангажированности”.
А до этого спросили:
“Вы можете обосновать, что ваш фильм был в конкурсе этого кинофестиваля”
И тут, хозяйка Медной Горы, Инна Александровна, дорогая, тут же отправила документацию – за что ей низкий славянский поклон.
Данный аспект в том, что Германия подтвердила аккредитацию на базе этого фильма, а не на базе турецких контрактов.
Это, чтоб я не почувствовал себя некомфортно.
Почему?
В Германии прекрасно знаю, что между Арменией и Турцией нет дипломатических отношений и граница закрыта.
У меня два контракта с Турцией: один – авторский, другой – договор ко – продукции.
Следующий этап – Турция должна обратиться в министерство культуры Турции за первоначальным финансирование на стации Script development.
По правилам игры, я, в свою очередь, должен обратится в министерство культуры Республики Армения – перед Берлином.
И здесь коса находит на камень.
Я вернулся на 10 лет назад. Но моя ситуация сейчас другая.
Вы очень спокойно восприняли, что эти проекты будут развиваться через министерство культуры Турции.
Германия – нет.
Она решила не оставлять меня одного наедине с Турцией.
Но вместо Армении, за мной будут стоять Германия, Франция и Нидерланды. Поэтому, они утвердили аккредитацию через фильм “Последний город”, а не через турецкие контракты.
Поэтому. я еду в Берлин для заключения контрактов с Германией, Францией и Нидерландами.
Государство и читатель не должны были допустить, чтоб я книги про Геноцид армян издал на турецкие деньги.
Но допустили.
Германия, Франция и Нидерланды – не допустили.
Проект “Горький мед” как третья часть Народной Трилогию, получил очень высокую оценку в этих странах.
Этого было достаточно. Но Германия специально меня пригласила через мой фильм “Последний город”.
Не подавал виду, но с октября, когда не поехал во Франкфурт, в себя не приходил. Особенно, за последний месяц.
Все это видели, но делали вид, что не видят.
Такого новогоднего подарка я в жизни не получал.
Вот сегодня это цикл, диною в 10 лет, замкнулся.
Подтверждение мне отправили вчера ночью. Работали.
Хотя, в Германии пока что рождественские каникулы.
Чувствуете разницу отношения к моей работе?
PS
Проектом “AMERCOM. Александрапольская история” сильно заинтересована Америка. Это тоже все меняет. Но все прояснится до поездки в Германию.
Дам знать.
Почему то, вам показалось, что я в баклуши бью или кукурузу охраняю.
Тесанный камень на земле долго не останется.
А я весь год пахал ради одного этого дня.
