Слово Маэстро
Photos by Alex Terzikyan
Во время водных процедур задался вопросом:
если вступление Финляндии в НАТО – не угроза для России, то зачем надо было погубить столько жизней в Украине?
Ведь речь шла о якобы противодействию расширения НАТО к границам России.
Теперь, какая разница – это граница с Украиной или Финляндией?
Сейчас еще и начнется война с Финляндией?
Попрошу чтоб какой – нибудь ватный эксперт ответил на этот праздный вопрос.
Но судя по тому, с каким энтузиазмом неравнодушная Наира Зограбян орет в мегафон под заборами Еревана, можно с чистой совестью констатировать, что она и в этом году замуж не выйдет. Когда женщина орет на улице, это значит, что в определенной степени институт брака себя исчерпал.
Об этом тоже думал во время водных процедур.
Например, в Александраполе орут только женщины – дворники, и то, с утра пораньше. Но крик души александрапольских дворников – это часть городской культуры: они и при коммунистах орали.
Но мадам Зограбян – театральный критик.
Какой театр, такая и критика.
Как в фильме “Зайчик”:
“Игорёк, вы в театре человек новый, и вам не все понятно!”
Что – то неугомонная Заруи Постанджян перестала ерзать задницей о парадные ворота столичного зоопарка.
Видимо, вернулась в семью, чему лично я несказанно рад.
Вы заметили, друзья мои, что на премьере присутствовали мои дальнобойщики? Нет, нет, они не на фотокарточках. Избегают публичности, что прекрасно их характеризует.
Был также сын ключника александрапольской тюрьмы., которая базируется на улице № 13.
Есть договоренность с министерством юстиции и генеральной прокуратурой, что если меня посадят, то ключник снабдит меня бумагой и карандашом, чтоб я пил справедливый чифирь и фельетоны писал для вас. Но меня не посадят, поскольку я и в тюрьме останусь при любимой работе.
К чему я это в эти светлые дни?
Поскольку, уже выспался, то уже можем мыслить глобально.
На меня есть серьезная обида.
Мой помпезный бенефис как буржуазного писателя состоялся 12 июня прошлого года, буквально за неделю до внеочередных парламентских выборов.
И какая картина наблюдалась на бытовом уровне?
Когда Албанский комсомолец наводнил площадь Республики Еревана карабахскими ишаками, то несколько паспортных гюмрийцев – без роду и племени – уже были уверены. что реванш состоится, и меня закроют.
А я специально назначил день бенефиса ровно за неделю до выборов, дабы провести жесточайшую сегрегацию читателя.
Обида носит не идейный характер.
Многие считают, что моя гражданская позиция во время Революции лишила их комбикорма.
Объективно, это так и есть.
Но вопрос в том, что это не было гражданской позицией.
Это была моя личная война. Если я пошел против системы, то должен был уничтожить эту систему до конца, до основания.
Моя война длилась в два этапа:
с 2008 по 2013 годы, и с 2013 го по 2018 годы.
Ровно 10 лет.
В 2008 году я вернулся на Родину из Германии, застал Первое Марта, и решил для себя, что не могу оставить свою страну на растерзание волкам и собакам.
Вот это, как раз и есть гражданская позиция.
Остальное – личная война! Две войны, в два этапа.
Обе войны я победил. А победа Революции, когда я подбородки властей и иерархов церкви облил тонким слоем Революционной спермы, которая до сих пор капает в их семейный суп Брокколи – это было всего – лишь клубникой на торте. Это как бы окончательное оформление моей гражданской позиции.
И вполне естественно, что на меня обида, и реванш как бы представляет собой средство для сведения счетов со мной.
Но, все дело в том, что я – аристократ, и останусь им при любом режиме. Я над ними издевался, когда их власть была в расцвете.
И это мое издевательство над властью, которое длилось годами, также наложило серьезный отпечаток на их хрупкую психику.
Они прекрасно знают, что для их душевных ран и травм , которые я им нанес с 2008 го по 2018 ые года – реабилитация уже бессильна.
Но оставим в стороне личный фактор. Я и так в эти дни в центре внимания, как сухумский медвежонок.
При глобальном Совке, в Сухуми жил медвежонок, с которым все отдыхающие хотели фотографироваться.
Но приятное чувство, скажу вам как на духу.
Я тоже видел этого медвежонка.
Мой дед – дикий шофер Длинный Геворг из клана жестоких людей – на новой ВОЛГЕ ГАЗ 24 , повез меня на море, в Сочи.
А в Сухуми мы сделали остановку. Показал медвежонка, а потом сказал, что отвезет меня к моим друзьям и оставит там навсегда. И отвез меня в сухумский питомник обезьян.
Так испугался, что он меня там оставит.
Сегодняшнее антисанитарное действо на Французской Площади Еревана, напомнило мне этот питомник, но почему – то мне уже не страшно.
А вообще, надо сказать Городничему Еревана, что после того, как этот немытый скот уберется, он там дезинфекцию провел с хлором и перекисью.
Порядочные ереванцы либо сидят дома и читают Александрапольского Аристократа, либо приезжают в Александраполь и смотрят фильм того же Александрапольского Аристократа. Так что, хлор и перекись на Французской Площади, не в ущерб Генофонду – самый аккурат!
В двух словах хотел бы обратиться к моим братьям и сестрам из Арцаха, по поводу того, кто их собирается спасать.
Перед теми же внеочередными выборами, в Александраполе открыли хреново тучу предвыборных штабов, с репродукциями портретов резервуарных обезьян – Албанского комсомольца и Дяди Нации. В те дни в Стамбуле не висело столько портретов Мустафы Кемаля Ататюрка, сколько у нас – портретов резервуарных обезьян.
Сидят в этих штабах две немытые соски, с кривыми ногами и отвисшими задницами, и четыре придурковатых боцмана, для которых налоговый инспектор, как для белорусского крестьянина – каратель СС.
На дворе лето, и, естественно, им захочется попить.
И тут появляется торгаш – лавочник, и говорит:
“Я вам принесу два ящика с минеральной водой. Денег не возьму, но очень прошу, чтоб сын Роберта Кочаряна узнал, что за эти два ящика с минеральной водой, я денег не взял!”
Сверхзадача и надежда торгаша в том, что Албанский комсомолец этот героический поступок – два ящика с минеральной водой на халяву – оценит по достоинству, и когда вернется к власти, то назначит этого торгаша, допустим, начальником управления торговли городского муниципалитета.
Вот кто вас спасает под заборами Еревана, мои дорогие арцахские братья и сёстры!
Но я был поражен другой сценой.
Уже прошел с триумфальным успехом мой помпезный Бенефис, и я отправился на улицу № 14, дабы стимулировать вдохновение для будущих свершений как в кино большого стиля, так и в высокой литературе.
И здравствуй, жопа, Новый Год!
Что я вижу, буквально за два дня до выборов?
Навстречу мне, по этой священной улице № 14, идет Албанский комсомолец с этим сутенером из Газпрома – Кареном Карапетяном – с засохшим пятном Революционной спермы на пестром жилете. Он это предчувствовал. На однотонном жилете пятно от Революционной спермы был бы больно заметен.
А за ними – весь этот лакейский сброд с высунутыми языками, в предвкушении, что на следующий день после выборов меня повесят на Городской Площади, а они станут большими начальниками.
Но меня удивило другое.
Выборы еще не состоялись, а они разговаривали между собой так, как будто один – уже президент, а другой – премьер – министр, и проводят выездное совещание.
Типа. через месяц мы здесь сделаем несколько изменений, проведем благоустройство.
То есть, обычная рабочая атмосфера. Настолько они были уверены в своей победе.
А эта их уверенность придавало надежду этим локальным папуасам с гирляндами, которые как пожизненные амбалы пытались не упустить ни единого слова из уст резервуарной обезьяны и московского клоуна, который мне до сих пор должен 20 баксов за книгу “Похороны моей Звездочки”
Это получилось очень забавно.
До Революции еще несколько месяцев. а этот сутенер из Газпрома был премьер – министром Армении.
А передо стояла следующая задача:
либо власть снимает с меня запрет на профессию, либо я меняю власть.
Тут нет золотой середины.
Я никогда не страдал армянской болезнью: белыми перчатками толчок мыть,, и при этом в говне не запачкаться.
Какая – то бюджетница с придурью в торжественной прическе, сказала, чтоб я суть вопроса оформил в письменной форме.
Сижу и пишу письмо премьер – министру.
Политкорректный Норайр говорит:
- Прояви дипломатичность, такт и культуру. Это же все – таки премьер – министр, а не руководитель аппарата министра культуры, которого ты назвал фиолетовым ган**оном.
Говорю: - Ебстественно и ракообразно!
В письме я говорю следующее:
“Поскольку вы из Москвы. а армяне Москвы – слегка слабоумные, как утверждают российские критикессы, то позволю себе, господин Премьер – Министр, сделать Вам культурно – деловое предложение.
Я – автор культовой книги “Похороны моей Звездочки”, которую в лучших домах Александраполя кладут в приданое благочестивых дочерей.
Вместе с письмом передаю Вам экземпляр этой бессмертной книги, который стоит 20 казначейских билетов Федеральной Резервуарной Системы.
Но передаю с условием:
если вы прочтете эту книгу и встанете на путь праведный, то я Вам подарю этот экземпляр. А если не встанете на путь праведный, то вы меня возвращаете мои кровные 20 казначейских билетов Федеральной Резервной Системы”
Это в качестве увертюры.
А дальше – квалифицированно излагаю суть вопроса.
Письмо запечатали и бросили в правительственный ящик с щелью, который почему – то напоминал гроб цвета хаки.
На следующий день звонит эта тетя и орет: - Вы что себе позволяете?
Спокойно отвечаю: - Тетя, ну что же вы орете? Тетя, ведь вы же педагог!
Тетя: - Я просто возмущена! Такого циничного, но одновременно оригинального письма, правительство Армении еще не никогда получало!
Говорю: - А вы не переживайте! У вас все еще впереди!
А у этой истории с письмом к премьер – министру, есть своя предыстория.
Первоначально вопрос с фильмом “Последний город” был на рассмотрении советника премьер – министра, какого – то непонятного контрацептива цвета блевотины. но с ароматом лесной хвои. Имя, дай Бог памяти, Мгер Тертерян, если не ошибаюсь.
Уже назначена аудиенция в застенках правительства.
По этому случаю я даже надел рубашку Brioni, которая, как раз, в четыре с половиной раза дороже этого самого советника премьер – министра, согласно Индексу того же Доу Джонса.
Тем не менее.
И вот в самый последний момент этот мухомор отправляет мне голосовое сообщение:
“Я очень извиняюсь, что придется отменить встречу, но у меня в Казахстане умерла бабушка, и я вылетаю на ее похороны.
Вернусь через неделю, и мы обязательно встретимся”
Я по – людски выразил соболезнование, и сказал, что бабушка – святое дело, особенно ее похороны.
Но одновременно попросил ребят, чтоб они этого кретина пробили по базе. Типа, что у него связано с Казахстаном?
Поступила депеша от продавцов жертвенных голубей мол этот хмырь не то сын консула Армении в Казахстане, не то начальника диаспоры.
А по – любому, мне по одному месту: правда одна – и она моя.
Слово мужика изо рта выходит, а не из задницы.
Неделя прошла. а этот мухомор не подает признаков жизни.
Прошел месяц, я сам написал:
“Извините, я не слишком хороший эксперт по ритуальным услугам братского казахского народа. Может там панихиды длятся целый месяц? Но я больше склонен к тому, что ваша покойная бабушка – Ողորմի մեր բոլոր անցավորած – наподобие Инессы Арманд, была боевой соратницей Ильича,и ее бальзамировали, дабы успеть к международному дню солидарности трудящихся казахских степей!”
Это произвело впечатление, и советник – премьер министра исчез из моей жизни навсегда.
Среди это обиженного быдла я так и не встретил ни одного мужика с яйцами.
А потом вижу, что этот крендель бороду отпустил после Революции, и начал имитировать Нигола: как раз, перед этими выборами открыл политическую партию, как Дед Мазай намылился в царский город, собрал 5 – 6 локальных папуасов и в фойе кинотеатра “Октябрь”. где давеча состоялась триумфальная премьера моего фильма – спасал Нацию.
Спрашиваю у директора: - Почему этого ган**она впустил в священный для меня кинотеатр?
А он развел руками и сказал: - С паршивой овцы хоть шерсти клок. Думаешь, из – за бороды впустил?
Таков контингент спасителей Нации, таково отношение к ним порядочных горожан.
Поэтому, сделать из говна конфету – не стоит.
Они об этом мечтают: быть арестованными и избитыми.
Их электорат в Гюмри – дюжина дегенератов всех трех полов, которые 30 лет пыль глотали, и благодаря Ниголу впервые за 30 лет помылись обеими руками. Раньше мылись одной рукой.
В другой руке держали кружку с кипяченой, дождевой водой, поэтому брат Дяди Нации – обкуренная сова Левон Саргсян, правый глаз которого напоминает петлю от пиджака, а левый – пиZду павлина стал почетным гражданином города – за то, что консерватории обшарпанный рояль подарил, а сам думал, что это комбайн на посевных.
Все время буду повторять: вы еще не осознаете, от чего мы избавились в 2018 году.
Это было на грани, у границы.
