https://www.youtube.com/watch?v=xSxkQVpECG8…
По многочисленным просьбам прогрессивного человечества .
ОРЕВУАР, РЕЗЕРВУАР, САМОВАР
Объяснительная записка.
Не даете работать, друзья мои!
Буду краток, как провинциал из района, дабы не прибегнуть к столичным ло – ло серпантинам обо всем и ни о чем.
Мое Слово либо исцеляет, либо убивает.
В конце концов, Федерико Феллини и Тонино Гуэрра – тоже были провинциалами.
Объясняю в последний раз.
По моей персональной инициативе показ фильма “ПОСЛЕДНИЙ ГОРОД” в столице Республике Армения, в городе Ереване никогда не состоится.
Сколько можно объяснять?
Показ может состояться только в том случае, если государство отполирует мне яйца. Причем, левое: оно от Фаберже.
Правое – от районной птицефабрики.
Так получилось.
Меня, как провинциала из района даже в столичных магазинах не обслуживают. Поэтому. приходиться отовариваться по ленинским местам: Берлин, Париж, Варшава, Цюрих, село Шушенское.
Тут, как говорится: Fortuna – non penis, in manus non recipe.
Это я снова по латыни, что в переводе на старославянский означает: “Судьба не член, за него не ухватишься!”
Сделает государство полировку пальчиками, языком или хромовой тряпкой ? – это уже технические детали.
Дело вкуса, скажем так.
Лично я предпочел бы хромовой тряпкой.
Ведь, мой прадед, муж Звездочки – александрапольский ремесленник – сапожник с серебряным поясом Карапет Гаспарян – свои кожаные сапоги фасона “Фонарь”обязательно чистил хромовой тряпкой. Оттого и сапоги светили, блестели и сияли как фонари, даже в темное время суток.
А на самом деле, ситуация очень простая, господа присяжные заседатели.
Посмотрите на моего подзащитного.
Когда в Армении судят человека, то любое решение суда, приговор оглашается не от имени судьи или прокурора.
В письменном виде решение суда начинается с сакраментальной фразы: “От имени Республика Армения”, что подразумевает также и от имени армянского народа, в лице каждого отдельного взятого налогоплательщика, поскольку суды в Армении существуют за счет армянского налогоплательщика.
Я шесть раз получал это сакраментальное:
“От имени Республика Армения”.
В этих делах фигурировали также и два моих фильма:
“Армянский хлеб” и “Последний город”.
Разница была только в том, что в процессе этих судебных дел, фильм “Армянский хлеб” уже был готов, а “Последний город” находился в стадии проектной разработки.
Мне инкриминировали саботаж российской – армянских отношений и мошенническим путем получение разрешений на съемки в культовых сооружений для фильма “Армянский хлеб”
Один иск был от лепрозория “Национальный киноцентр Республики Армения”, а другой – от имени монопольного треста на парафин и контрацептивы – Святой Армянской Апостольский Церкви.
Но, помимо судебных исков, решений, были вынесены также вердикты, скажем так, не для протокола, а для души.
В случае с фильмом “Армянский хлеб” вердикт представлял из себя официальную точку зрения Армянской Апостольской Церкви о том, что фильм “Армянский хлеб” позорит Армянскую Церковь и Веру, и что Армянская Апостольская Церковь будет делать все возможное, чтоб заблокировать этот фильм.
Однако, фильм был показан в сорока странах мира. За этот фильм я получил около двадцати международных наград., и большинство, как раз, с формулировкой:
“За кинематографическое свидетельство о сохранении Армянской Веры”.
И всякий раз, я на пресс – конференциях оправдывался за этих бородатых обезьян в рясах:
“Не судите строго армянских попов!
Они имеют обыкновение путать парафин с кокаином, а кокаин – со стиральным порошком Дося”.
Монсеньор Дон Бернардо Антонини чуть не упал со стула.
Покойный Монсеньор прекрасно говорил по – русски.
Он же был основателем и первым ректором Высшей Духовной Семинарии “Мария царица апостолов” в Санкт – Петербурге.
Сказал мне:
“С таким юмором вам надо в “Шарли Эбдо”, работать но никак не в “Обсерваторе Романо!”
L’ OSSERVATORE ROMANO – это главный печатный орган Ватикана. Что – то. наподобие газеты “ПРАВДЫ” – печатного органа ЦК КПСС.
Одним словом, обратный вердикт от мирового кинематографического и религиозного сообщества был следующий: “Мы оцениваем качество фильма. Следовательно, при приятии решений, не следуем рекомендациям извне!”
Это было очень странно и красиво, одновременно.
Армянская Апостольская Церковь – до сих пор извне моего фильма “Армянский хлеб”, и каждый мой приз, премия за этот фильм – это шило в жопе их иерархов.
А по поводу проекта фильма “Последний город”, вердикт вынесло уже государство, и также от имени армянского народа, то есть от имени вас, мои хорошие:
“Фильм “Последний город” никогда не состоится. А если и состоится, то государство не допустит его премьеры”.
Это мне было сказано на государственном уровне.
Для того, чтоб в Армении состоялся не только фильм, но и премьера, мне надо было, для начала, облить подбородок этого государства персональной Революционной спермой.
Мне это удалось. И причем так удалось, что до сих пор с подбородка капает в государственный суп “Брокколи”.
Но, это было моей внешней мотивировкой.
А, как известно, в кинодраматургии у главного героя непременно должна быть и внутренняя мотивировка.
В моем случае внутренняя мотивировка заключается в том, что я никогда не нарушал общественный порядок, но и никогда не жил по законам государства.
Все эти годы я жил и работал вне всякой государственной матрицы.
Я жил по Конституции империи моих пяти Бабо из Карса.
А в Конституции есть специальный пункт про меня:
“Ты – вне зоны критики и конкуренции!
Хороший или плохой, правильный или неправильный – ты лучше всех! Поэтому, при любом режиме ты должен есть самое вкусное и одеваться лучше всех! “
В этом весь секрет.
Все оказалось намного проще, чем вы думали.
Сегодня я не имею права что – либо требовать у государства.
Почему?
Потому что, я зарабатываю деньги, но не плачу налогов.
Не плачу, потому что к этому государству я не имею никакого отношения.
Я поданный империи своих Бабо из Карса.
Следовательно, те деньги, от продажи книг, которые я должен сдать в государственную казну, в виде налогов, я трачу по другому: покупаю розы в больших количествах и несу на могилы своих Бабо.
Почему я должен государство ставить выше их могил, если от государства кроме свинства ничего не видел?
Это не говорит о том, что у меня нет государственного мышления.
У меня государственного мышления намного больше, чем у всего правительственного и парламентского сброда, на которых мне – два раза в неделю – приходится безболезненно помочиться с высокой колокольни Церкви Семи Ран, что в царском городе Александраполь. Хотя, теперь уже три раза.
Прекрасно помните, когда во время строгой пандемии выдавали эти несчастные 68 тысяч драм.
Выдавали 14 категориям граждан.
Мне не выдали эти 68 тысяч драм.
Государство мне сказало, что я не попадаю ни в одну из этих 14 категорий!
Конечно, это можно воспринимать как очень серьезный комплимент от государства: личность моего масштаба никак не может вмешаться ни в одну из этих категорий. А также, громоздкость моей скромной персоны не лезет в избирательную будку.
Я не только не плачу налогов, но и не голосую на выборах.
Нет, я направляю электорат в большом количестве, и в нужное русло, но персонально не голосую.
У меня нет права свой голос отдавать другому.
Государство заявило, что мне не полагаются эти 68 тысяч драм.
Спрашивается: а на какие шиши мне в гастрономе армянский хлеб покупать?
Полагаю, что такой праздный вопрос имеет право на существование.
И тут, все становится на свои места.
Сейчас квалифицированно объясню диалектику жизни.
Намедни покамест я работал над книгой – новым шедевром – по зоопарку Первый Канал, в вольер потомственного дегенерата Петруччо, с прогрессирующей зеркальной болезнью, пониженным гемоглобином и повышенным холестерином – нарисовался очередной, не при детях будет сказано, государственный муж.
Из правительства вестимо.
На этот раз был этот ваш контрацептив в два слоя, в ворсинках и катышку, но с ароматом лесной хвои в альянсе с запахом хозяйственного мыла, украденного у сирийских армян на патриотической ярмарке: “Вернись домой!” – заместитель министр культуры, курирующий процентные ставки откатов в убогом армянском кино – Мсье Араик Хзмалян.
А я и так дома. Сижу в Александраполе и света белого не вижу.
Работаю на вечность!
Но разговор этих двух дурачков, в демисезонных костюмах из паршивой турецкой ткани, приобретенных на ярмарке в Малатии – за 39 условных единиц, в период Пасхальной распродажи – с одного места меня сильно заинтересовал.
Поначалу эти жертвы Третьей Республики вулканизовали контрацептивы по поводу правительственного решения о ликвидации званий, допустим: заслуженный водопроводчик, бизнес – пиZда года, почетный сутенер Республики, народный артист, лучшая театральная, но кривая пиZда года, заслуженный пыльный скульптор десятилетия, и далее по списку.
В Армении же деятелей культуры, как собак нерезаных.
Здоровые мужики с кисточками в руках сидят, а на стройке людей не хватает.
В стране осуществляются грандиозные дорожные работы, по обезьянам в рясах ревякинские лопаты плачут, а у деятелей культуры – колбасное равнодушие к ведомственному асфальту.
Но комбикорма просят, а особо наглые – требуют!
Интересно стало, когда потомственный дегенерат Петруччо спросил у этого судака бородатого, с которой так и ссыпались государственные мандовошки:
- Зачем государство тратит столько денег на издание книг армянских писателей, издает тысячами экземпляров, если эти книги читают максимум четыре человека?
От себя добавлю: один экземпляр читает кривоногая жена, второй – тупорылая любовница, если конечно у армянских писателей могут быть любовницы – пусть даже тупорылые, третий – издатель, а четвертый – сам автор.
Типа, “Они сидели на лавочке, он взял ее за руку, посмотрел ей в глаза, и сказал: “Я люблю тебя!”, или “Когда бородатый турецкий жандарм схватил за волосы маленькой армянской девочки, небо тут же стало пасмурным”, или “Проснулся ночью, под одеялом было мокро, но это не было мочой!”
Армянская литература – это что – то невероятное, друзья мои!
Гоголевскую шинель, откуда все вышли, заменил халат Манюни.
Отсюда и дурной вкус на три поколения вперед.
Ведь, говорила тогдашняя министерша культуры, неповторимая Мими – Лилит Макунц:
“Функция министерства культуры – это формирование вкуса!”
Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны.
А тут заместитель министра культуры начал заикаться.
Тут, как говорил мой дед – дикий шофер Длинный Геворг из клана жестоких людей: - Если бы от заместителя была хоть какая то польза, то у Бога было бы два заместителя!
Но этот кретин таки взял себя в руки и ответил: - Поэтому, мы закрыли финансирование книг армянских писателей!
Мне стало грустно, ибо уже придется членов союза писателей обнять и плакать или булочки подарить с марципанами, вместо армянского хлеба.
И здесь мы приходим к кульминации религиозного таинства.
В те блокадные месяцы пандемии, у меня ни на один день не остановилась продажа книг по всему миру.
И что характерно, на первом месте по продажам была именно Книга № 2 бессмертной Александропольской Трилогии Александрапольского Аристократа. – Телефон Бабо.
68 тысяч драм, что пожалело на меня государство – это всего – лишь семь экземпляров моих книг. А в те месяцы строгой пандемии я эти книги продавал десятками и сотнями.
Что это значит?
Это значит, что все мои пять Бабо из Карса даже с того света отправляли мне хлеб.
Теперь я – гражданин Республики Армения, лишенный 68 тысяч драм и без права работать в своей стране, или поданный Империи своих Бабо, где мне все дозволено?
Как вы думаете?
Тварь я дрожащая или право имею? – как говорит Федор Михайлович – эти 68 тысяч драм засунуть в жопу государству.
Я имею на это право.
Вчера это подтвердили.
Когда в эфире государственного телевидения, государственные персоны говорят, что мы прекратили финансирование книг армянских писателей, поскольку эти графоманские писанина на хрен никому не нужны – то, я имею право так сказать.
Государство само обосновало, почему эти 68 тысяч драм от меня – у него в жопе!
Любое слово государственного служащего в эфире государственного телевидения отражает точку зрения государства.
Каким образом это влияет на нашу матрицу: “От восьми долларов до бесконечности”?
Никаким образом не влияет.
Если бы у государства были мозги – а у него, по определению не может быть мозгов – то, оно мою ситуацию и положение, в контексте объемов продаж книг, начало бы использовать.
Хотя бы в своих интересах, чтоб ему не пришлось как намедни стонать в вольере зоопарка Первый Канал, что армянская литература настолько пошлая и убогая, что оно было вынуждено прекратить финансирование.
А если у государства нет мозгов, то и у меня нет намерения отпустить бороду, надеть пробковую каску, взять в руки палку и как Миклухо – Маклай или колонизатор гоняться за этими банановыми членами правительства и депутатами парламента.
Намного более функционально – безболезненно помочиться на них с высокой колокольни Церкви Семи Ран.
Ведь, эта процедура носит в себе не только нагрузку исцеления, именно с медицинской точки зрения, но и окутана тем самым религиозным таинством.
Да, да, любезный мой читатель!
Журнал “Наука и Религия” так прямо и указывает.
Вчера государство сказало, что армянская литература настолько убогая, что мы вынуждены рыла армянских писателей оторвать от государственного корыта с казенным комбикормом.
Завтра тоже самое они скажут про армянский кинематограф.
Но, вопрос в другом: убогими они были всегда, но почему до государства это дошло только вчера?
Теперь эти гаврики от литературы и кино, будут стонать под каждым забором, что государство уничтожает культуру.
Однако, какое государство, такая и культура!
Они стоят друг друга, и прекрасно дополняют друг друга, по русской матрице: “Каков поп, таков и приход.”
Исходя из этого, любое продвижение моего фильма в Армении – за исключением непосредственного контакта со зрителем -я считаю это недопустим.
И не только в Армении.
От России до Франции, от Австралии до Америки – проходит куча армянских кинофестивалей, недель, дней армянского кино, где показывают всякий монтажный мусор для публики девятого вкуса.
Говорю еще раз, и в последний раз:
я сделал премьеру моего фильма “Последний город” в моем же родном же городе, по двум причинам:
- Я дал слово своему зрителю, и я подохну, но слово свое сдержу. И никого не должно интересовать, через что я должен пройти, чтоб сдержать свое слово.
- Этой премьерой я окончательно оформил свои отношения с государством, в контексте данного фильма.
Это продлилось шесть лет, но я не жалею ни о чем.
Государство мне бросило вызов: “Этот фильм никогда не состоится и премьеры никогда не будет! – а я принял вызов.
Правильно?
В результате моей войны с системой, с государством, и фильм состоялся и премьера.
То есть, я оказался сильнее государства.
Я его одолел, а не оно меня.
А, как известно, победителей не судят.
По – моему, вы обратили внимание, что на премьере не было ни мэра города, ни губернаторши, ни депутатов парламента, ни членов правительства.
Они не могли прийти – и признать свое позорное поражение.
Но их трагедия – в другом:
на премьере никто не спросил: а где мэр, где губернатор,где члены правительства, где депутаты парламента?
Люди пришли кино смотреть, а не “любоваться” этими колунами.
Это экран все рассудит, а не власть! И экран рассудил.
То есть, благородный зритель в этот день мне вручил мандат легитимности.
А в данном случае, без всякой гражданской позиции, без какой – либо политической ангажированности, я отвечаю исключительно за качество своей работы.
Тем более. что это была самая дорогая премьера в истории Армении, что вообще лишала меня права на любую ошибку.
В Ереване до премьеры такого уровня могут дорасти – и то не факт – лет через 150.
Следовательно, с учетом соблюдения всех норм профессиональной этики, я не могу и также не имею права, по моей инициативе сделать премьеру фильма в Ереване.
Во – первых, 80 процентов изысканной публики на премьере – была из Еревана.
Это значит, что кому была интересна моя работа – тот приехал, и за что каждому зрителю низкий поклон.
А во – вторых, премьера в Ереване, по моей инициативе, бросит тень на мою победу над государством.
А то, что премьера состоялась в Александраполе – это свидетельство того, что слово государства – не основание.
Вернее, основание, но только у параши.
Это должно быть уроком для всех – государства, церкви, суда, прокуратуры – что когда вы суете мне рыло писульки, то суйте от вашего имени персонально, а не от имени Республики Армения и армянского народа.
Видите, чем все это заканчивается?
Но, вместе с тем, вы прекрасно знаете, что у меня чрезмерно тонкая внутренняя организация, которой способствовало мое системное религиозное воспитание, и я придерживаюсь догмата о смирении и послушании, как главных христианских добродетелей.
Следовательно, я даю шанс государству реабилитироваться, как перед благородными зрителями, так и перед широкими слоями трудящихся, в целом.
Предоставляю возможность реванша.
Такой я добрый в последнее время.
Отполирует государство хромовой тряпкой мое левое Фаберже – будет премьера в Ереване!
То, что этот фильм и премьера никогда не состоятся – это мне сказали в Ереване, а не в Анкаре, Стамбуле или Баку. – и сказали от имени всего армянского народа.
Новая власть к этому не причастна, но одновременно, и не опровергла деяния прошлой власти, а значит, подписалась под базар, говоря на языке тревожной субкультуры.
Поправьте меня, если я не прав!
В итоге, наблюдается следующая драматургия.
По своей инициативе, я ничего предпринимать не буду, что касается показа фильма в Ереване.
Но если такая инициатива будет исходить от государства, бизнеса, банков, министерства культуры, союза кинематографистов, национального киноцентра – то мы рассмотрим эти предложения.
Я заявляю так уверенно, поскольку убежден, что таких инициатив не будет.
Этого не позволит их яд, который каждый день выливается на меня, в том числе и за то, что я свое дело довел до конца.
С ними я живу якобы в одной стране, но в параллельных мирах.
Мы никогда не поймем друг друга, в виду культурного и цивилизационного несоответствия.
До этого государства только вчера дошло, что что не могут Ваграм Папазян и Грант Тохатян – быть одинаково народными артистами.
Только вчера дошло, что вся армянская литература – это прорва в девятый вкус.
И не сами додумались: у государства столько мозгов нет!
По бюджету ударило: лучше зерно купить, чем издать книги армянских писателей.
Это не признак цивилизационного развития, а бытовая необходимость: если завтра с полок книжных магазинов исчезнут книги армянских писателей, то армянский народ это даже не заменит, но если в булочных исчезнет хлеб, люди государство раком поставят.
Еще в 2013 году, я сказал этим государственным баранам:
“Я то не пропаду в этом большом и добром мире.
А вы что будете делать, когда война начнется?”
Давеча выяснилось, что боевой офицер Родину продавал уже не за 400 баксов, а за флакон суррогатного парфюма: туалетная вода оказалась настоящей, но только из унитаза.
У меня премьерные башмаки стоили 420 баксов.
На 20 баксов опередил продажу Родины.
Это они мне говорили: пока мы есть, тебе нет места в этой стране!
Да ради Бога!
Продайте эту страну за флакон духов!
Империя моих Бабо уже давно признана ООН.
Как раз, во время пандемии депеша поступила из аристократической Вены.
Помимо депеши и денежный перевод, поступил в размере 500 евро – за книгу “Телефон Бабо”, а через три дня из Америки – 1000 долларов за один экземпляр книги “Похороны моей Звездочки”.
Говорю людям:
- Но ведь книги стоят 20 баксов?
Люди отвечают: - Мы знаем!
Это символический жест! После землетрясения мы похоронили наш город, а этими книгами ты его восстановил! И эти книги будут стоять вечно на сервантах и комодах наших домов!
В это же время из Москвы депеша пришла.
А как известно, московские издатели, это такие же сутенеры и барыги, как и московские продюсеры. Особенно те, у кого армянские фамилии.
И вот один издатель – кекс без изюма, предлагает мне полторы тысячи долларов за приобретение авторских прав на книгу “Похороны моей Звездочки”.
Говорю: - Тут люди один экземпляр покупают за штуку баксов, а вы за все права этой вечной книги, предлагаете полторы.
Рискну предположить, что вы учились в одном курсе с респектабельным барыгой со знанием английского, бухгалтером на пол ставки синагоги в Марьиной роще, старшим мичманом крейсера “Аврора”, который ни разу в жизни счет в ресторане не закрывал – Рубеном Варданяном:
Обиделся издатель. Больше не звонил.
Умер Максим, ну и хрен с ним!
Война закончилась, и пришло время заработать на патриотизме.
Классическая логика армянских торгашей и лавочников.
Выпустим шоколадные батончики “Патриот” и на волне люмпен – патриотизма патриотическое быдло животом наброситься.
Дальше это не пошли – и никогда не пойдут!
Надеюсь, что ваш покорный слуга фундаментально ответил на вопрос, почему показ этого фильма не может состояться в Ереване?
Эта тема закрыта, и, пожалуйста, дайте мне работать над книгами!
За сим низко кланяюсь
Искренне ваш Александрапольский Аристократ.
