Слово Маэстро
Photos by Alex Terzikyan
И все – таки мне удалось выспаться. Вчера это было невозможно.
Об освобождении и шла речь с уважаемой Тикин Асмик Папян и ее удивительной подругой Седой, тоже из многострадальной Вены.
Есть и политический аспект фильма, что мне не нравится больше всего, но это неизбежно. Хотя, я мог этого избежать, но не сделал это сознательно.
То, что российское федеральное телевидение имени Доктора Геббельса начало показывать распятых мальчиков в Украине, это не было новаторством.
До Украины это было опробовано на Армении, в частности, на землетрясении в моем родном городе – царском Александраполе.
Возникает вопрос: почему забытую трагедию русское кино превратило в идеологический бренд, вкладывая в эту тему миллионы долларов?
В отличие от многих, друзья мои, которые смотрели два порнографических ералаша: “Землетрясение” и “Спитак”, я читал – в закрытом режиме – первые варианты сценариев к этим фильмам, еще в 2013 году. За год до первой российской агрессии в Украину.
В сценарии фильма “Землетрясение”, который написали обезьяны КВН без роду и племени из Ереванского Государственного Медицинского Института, которые нынче под заборами Еревана спасают Нацию, есть одна сцена, которая не вошла в фильм.
Теперь, после грандиозного успеха моего фильма, я могу подтвердить, что в этом и моя заслуга. Хотя, против меня уже тогда было выдвинуто обвинение, и возбуждено дело, Якобы я планировал физическую расправу над авторами этих фильмов.
А сцена такая.
Буквально на следующий день после землетрясения два ленинаканских мародера, в поисках добычи гуляют по разрушенному городу и замечают труп женщины под завалами.
Подходят к этой погибшей женщине и видят, что у нее на шее золотая цепь. Хотят снять эту цепь с шеи, но это им не удается, поскольку мешает панель над женщиной. И два этих добрых молодца принимают решение отрезать голову этой женщины, дабы извлечь золотую цепочку. Но как только они достают нож, тут же появляется белокурый, русский советский спасатель. с обостренным чувством справедливости, и останавливает варварство. Подобным же образом белокурые русские солдаты должны были предотвратить распятие мальчиков в Украине.
Идеологом все этого был тогдашний народный комиссар культуры Российской Федерации, кожаный контрацептив с ароматом духовности – Владимир Медынский, который нынче ведет унылые переговоры с Украиной.
Весь сценарий был выдержан в этом духе:
пока русские советские спасатели спасали жизни, какие – то непонятные армяне 24 часа в сутки занимались мародерством.
Но вышеназванной сцены испугались именно в Ереване.
В частности, директор лепрозория “Национальный киноцентр Республики Армения” – Геворг Геворгян – к который к тому времени уже заблокировал проект моего фильма “Последний город”. Тогда я сказал: “Вы играете с огнем!”
И он, действительно настоял, чтоб эта сцена не вошла в фильм.
А против меня он бравировал тем, что является шестеркой министра культуры – Тети Асмик с ридикюлем, где она хранит пустой флакон духов “Красная Москва” и остатки армянской культуры – и которая в свою очередь является близкой подругой Тети Нации из резервуарного колумбария.
А это значит, что они – вершители судеб.
То есть, мне прямо сказали:
“Мы можем сделать так, что ты вообще исчезнешь! Так что, забудь про свой фильм и пока не поздно собирай манатки!”
Но глобальной целью этих двух фильмов была отметка территории. То есть, Армения – это пожизненное кремлевское Гетто. Мы бы все подохли во время землетрясения, если бы не белокурый русский советский спасатель.
Но и здесь огурец вырос не с той стороны.
Фильм оказался настолько убогим, сугубо по профессии, что русские критики вынужденно оправдывались:
“Фильм был рассчитан на низкий уровень умственного развития целевой аудитории – армян Москвы”
Ольга Шервуд в интервью Русской Службе BBC заявила:
” У авторов этого фильма явное неуважение к интеллекту зрителя”
Ольга – культурная дама из Санкт – Петербурга. и не могла сказать прямым текстом. А на народном языке ее слова звучат так: “Фильм “Землетрясение” сделан баранами для баранов”
Тезисы, типа академической статьи Путина о том, что такой страны как Украина никогда не существовало, а украинцы – это недоделанные русские, впервые были опробованы на Армении, посредством этих фильмов, лейтмотив которых, следующий: армянский народ настолько немощный и убогий, что не выживет без русского спасателя.
Если Украина проиграет войну – а она не проиграет – то следующей страной будет не Молдова и Грузия, а – Армения.
Нынче эти немытые овца и бараны на французской площади Еревана якобы подготавливают эту почву.
Но это ни к чему не приведет: Армения обречена на свободу и процветание. Я не то, что верю в это: я работаю над этим.
Безумно рад, что уважаемая Тикин Асмик Папян очень тонко уловила все нюансы фильма, смысл которого был в освобождении, через железную дорогу памяти от колючих проволок кремлевского Гетто.
После победы Украины этот фильм окажется пророческим.
Диана из Франции. редактор Наталья и Тикин Асмик все это восприняли на профессиональном уровне.
Зритель это воспринял чувствами, что намного более ценно.
Это значит, что я справился с задачей.
Зритель ждал от меня слова, сразу после показа, но я сказал:
- Все, что хотел сказать, вы увидели на экране. и без слов. Поэтому, если я сейчас что – то скажу, значит мне не удалось сделать фильм.
Мне очень нравятся разные мнения и разное восприятие фильма.
Большинство зрителей уверено, что этот фильм навсегда будет привязан к Городу. От этого мне становится немного грустно, поскольку я уже не знаю: что еще мне снимать про этот Город?
Не хотел исчерпать тему, но она – исчерпана, и повториться, спекулировать на этом успехе – я не намерен.
Есть зрители, которые говорят: - Почему в конце фильма ты не дал нам надежду?
Я не сторонник счастливых финалов. Это у меня осталось от русской литературы. на которой я вырос.
Но, тем не менее, эта надежда есть в фильме, просто я ее зарыл глубоко. Вы увидите эту надежду, когда Армения окончательно освободиться от колючих проволок Гетто.
С Асмик Папян мы, как раз, об этом говорили.
Сделали бы я этот фильм в советское время, то критики меня бы упрекнули в формализме.
Но я сознательно исключил из фильма всякую социальную направленность. Это бы испортило весь фильм. И не режиссуру, а драматургию, в первую очередь.
Для этого у меня есть фильм “Украденное детство”
Зрители говорят: - Когда стрелки часов на башне двигались ко времени: 11.41, то мы думали, что сейчас начнется хроника, страшные кадры, вожделенный дудук. Но всего этого не было!
Я писал об этом.
Такая пошлая, убогая и примитивная режиссура – прерогатива армянского телевидения и русского кино. которые на компьютере взрывало мой город.
Мы, вообще. сегодня переживаем время, когда кино загнано в компьютер. Мне важно было добиться образа обычными кинематографическими средствами.
А на стрелке часов, в 11.41 я меняю кувалду на иголку, дабы правильно задеть нерв зрителя.
Мастерство в этом, а не в банальном использовании хроники.
Абсолютно гениально использует хронику только Артавазд Пелешян. Его использование хроники – это кинематограф высочайшей культуры. Он трехминутный фильм может монтировать за семь лет.
В плане надежды, в литературе я применяю несколько иной метод.
В данном случае компетентные русские эксперты говорят:
“Все три книги – “Похороны моей Звездочки”, “Телефон Бабо” и “Зеркало городского киномеханика” – построены на панихидах, похоронах и поминках, но под каждой строкой – свет. надежда и любовь!
Последняя страница книги “Похороны моей Звездочки” как кинопленка перематывает историю, и возвращает читателя на первую страницу. Все живы!”
Как этого добиться – не скажу!
Это секрет творческой лаборатории Александрапольского Аристократа.
Но опять – таки, в фильме я сознательно отказался от этого.
У кино – другая природа. Это другое ремесло. Другие формы подачи эмоционального материала.
То, что остается в документальном кино – это летопись.
И редактор Наталья катастрофически права. когда говорит, что было бы лучше, если бы фильм остался в прошлом.
Город все же победил.
И надежда в том, что зритель говорит:
“Как только этот фильм заканчивается, он сразу же начинается в твоей голове”
Зритель сам становится режиссером этого фильма.
Это я предоставил ему такую возможность – для нового сеанса, в новом кинотеатре Paradiso, что в царском городе Александраполь.
