Письмо с высокой колокольни Церкви Семи Ран
Main photo by Alex Terzikyan
С утра хочу написать что – нибудь поэтическое, возвышенное.
В эстетике серебряного века, если угодно.
Но суровый быть вынуждает вернуться на широкие просторы постсоветских недоразумений.
Напишу еще две книги – и закрываю практику.
Книга № 13. “РУССКОЕ ИМЯ – БРАНДЕНБУРГ № 226”
Книга № 14 “МОСТ ВЗДОХОВ – PONTE DEI SOSPIRI”
Хотя, на фотокарточке IL PONTE RIALTO.
14 книг за 7 лет – это полный Гранд – Отель!
Перехожу в режим: “Искусство ради искусства”
А у вас все – еще советский подход, в одной фразе – донесения ЦРУ: “Советский Союз – это страна, где люди делают вид, что работает, а государство делает вид, что платит им зарплату”
Поэтому, покойная Майя Плисецкая сказала Настеньке Волочковой: “Барышня, вам категорически противопоказано выходить на сцену!”
Это услышала, Галина, царство небесное, Вишневская и добавила: “А на Большой Театр давно пора повесить амбарный замок”
Но жизнь показала, что не ту страна ЦРУ назвало Гондурасом.
В качестве увертюры у меня праздный вопрос к армянским вездесущим барыгам COMMERZ:
- А вы не пробовали эти свои несчастные помидоры продавать, допустим в Новой Зеландии?
Говорят, там с помидорами напряженка.
А на самом – то деле вопрос не такой уж праздный.
Респектабельный барыга со знанием английского, внебрачный сын раввина синагоги в Марьиной Роще, последний Имам Нагорного Карабаха, старший мичман крейсера “Аврора” – Рубен Варданян – с миллиардом бакинских оказался в бакинской темнице.
Мечты сбываются.
Очередной поп Гапон сгорел на работе.
Но что – то в Ереване перестали проводить траурно – триумфальные шествия в честь татарского узника армянской совести. А ведь он же вам шоколадные батончики раздавал.
Спустился в гастроном, а там полно закуски.
Это более, чем странно.
Ереван готовится торжественно отмечать юбилей землетрясения в Александраполе, а в Александраполе готовятся к Новому Году и Рождеству.
Мой родной город всегда был религиозным.
Надо этому городничему Еревана – домкрату для эрекции Тиграну Авиняну – чтоб он еще и праздничный салют организовал 7 декабря. Так сказать, для полноты ощущений праздника на ночном небе розового города.
То есть, с чистой совестью можно констатировать, что триумфальное шествие в честь попа Гапона в гражданском заменена триумфальным концертом, в честь 25 тысяч погибших.
Я тут провел калькуляцию.
Концертный зал имени Арама Ильича, царство небесное, Хачатуряна вмещает 1 300 зрителей.
А у концерта двойное дно, с двойной бухгалтерией.
С одной стороны, торжества приурочены к празднику землетрясения, а с другой стороны, концерт носит в себе благотворительную нагрузку.
Сколько может стоить билет?
5 тысяч, 10 тысяч, 15 тысяч, 20 тысяч.
Разделим среднестатистическую стоимость билета на количество карабахских армян в Армении.
Получится та же сумма предвыборной взятки при резервуарных обезьянах – Албанском комсомольце и Дяде Нации.
То, что вам наплевать на могилы 25 тысяч погибших во время землетрясения – к этому мы давно привыкли.
Вы этим занимаетесь уже целых 35 лет.
Но вы так неуважительно относитесь к карабахским армянам?
Они то сами на концерт не придут, правильно?
Петрушка получится.
Если выручку должны дать карабахским армянам, то зачем им платить за билет. В таком случае, им только бульон останется.
Зачем карабахскому армянину купить билет за 10 тысяч, чтоб потом торжественно получить 10 тысяч 200 драм или 9 тысяч 900?
Организаторы концерта, наверняка коренные ереванцы.
У них очень своеобразное видение мира.
Этого не поняли ни бакинские армяне, ни тифлиские, ни армяне Алеппо.
Это концерт напомнил интересную мизансцену, которая была зарегистрирована в Александраполе, в трактире Моряка, в эпоху здорового Брежнева, дорогого Леонида Ильича.
Хозяина заведения прозвали моряком, потому что он всегда выходил на публику в матроской тельняшке и капитанской фуражке. Хотя, вы прекрасно знаете, что в Армении моря нет, и до Нового Года скорее всего не будет. Разве что Ереван стал бы морем, Александраполь превратился в курортный город.
А в трактире Моряка всегда была суматоха.
Туда в основном ходили городские – рубахи парни.
Человек с женой и двумя детьми вряд ли бы туда зашел.
Во – первых, там всегда было ненормально прокурено, а во – вторых, городские парни очень грязно и громко ругались матом.
Но суматоха в трактире была всегда.
Заказы по размеру ленинакнского рта. Там, заходят вчетвером – и 160 хинкали, или 40 кебабов и ящик водки.
Официантки в черных чулках и дурацких колпачках с подносами бегают от стола к буфету и обратно.
И в друг в трактир заходит такой командировочный, замученный зеленым перцем ереванский жоржик – доцент, и сразу попадает под дым. А там хоть топор вешай.
Еле находит буфет, подходит к Моряку и говорит: - Мне, пожалуйста три хинкали!
Моряк удивленно смотрит на него, а потом удивление на лице трансформируется в жалость.
После некоторой паузы, Моряк открывает ящик, достает вилку, протягивает доценту, показывает на угол трактира и говорит: - Вон видишь там в углу ребята сидят, едят и пьют? Сядь рядом с ними и поешь! Он не ничего не скажут
Для полноты счастья, перед грядущими ереванскими торжествами по случаю землетрясения, уместно вспомнить еще одну ситуацию, связанную с трактиром Моряка.
Значит, события развиваются следующим образом.
При первом секретаре ЦК Кочиняне, царство небесное, Антоне Ервандовиче, мою тетю – народную артистку Армянской ССР Араксю Гюльзадян – пригласили в ЦК, на торжественный банкет по случаю.
И вот они втроем сидят за столом. Она, Тикин Сильва Капутикян и Тикин Гоар Гаспарян – народная артистка СССР.
Писал по – моему один раз, что видел у нас Гоар Госпарян.
Тикин Сильву много раз видел, но Тикин Гоар один раз.
Она такая в очень красивом длинном черном платьице из панбархата сидела в кресле и безумно красиво говорила на западноармянском языке. Также очень красиво попросила воды, и всем девушкам обращалась: “Анушик- с”
Невероятно мягко и красиво говорила.
Вы со своим зоопарком “армянское телевидение” и прекрасный армянский язык испоганили.
Вот я с детства видел таких людей, поэтому у меня очень строгие требования в этом деле. А образ Тикин Гоар – это воплощение настоящего деятеля культуры, а не эти ваши певички из кабаре “Государственный театр песни”, про которых мой дед – дикий шофер Длинный Геворг из клана жестоких людей – говорил: “Поют так, как будто курд трахает своего покойника!”
И вот они сидят за столом, а напротив них сидят несколько продвинутых академиков и профессоров, двое из которых обсуждают свою ближайшую командировку в Александпаполь, и поскольку царский город для них другая планета, они боятся, что заблудятся.
А Аракся слышит этот разговор. Она была очень прямой и искренней. Говорит им: - Вы не бойтесь! У меня в Ленинакане младший брат живет – шофер Длинный Геворг. Я его попрошу, он вас встретит, и отвезет куда надо!
Договариваются о дате и месте.
Длинный Геворг поехал на автовокзал встретить этих мазуириков.
Приехали два не то профессора, не то академика.
Один из них очень вежливо говорит: - Спасибо, что нас встретили. Низкий поклон Араксе Карповне.
Нам сначала надо в Горком партии, а только потом в гостиницу.
Длинный Геворг говорит: - Какой на х*й Горком? Горком закрыт. Все ушли на фронт.
Сядьте в машину и не позорьте меня перед моей сестрой!
Профессора садятся в машину, и Длинный Геворг везет их прямо в трактир Моряка.
А он всегда заказывал шашлык трех видов: из свинины, баранины и теленка. А уже потом кебаб и хинкали.
Но Моряку говорит: - Пока это будет готовиться, дай бутылку коньяка для разогрева,. Три граненых стакана и что – нибудь назубок
Когда Длинный Геворг начал разливать коньяк на троих, до краев граненых стаканов, те сильно испугались.
Два ереванских профессора – интеллигента. Всю жизнь суп вилкой ели, кофе пинцетом пили, в туалет с зонтиком ходили.
А тут полный граненый стакан с коньяком.
Теперь эта профессура с одной стороны боится пить, а с другой стороны не хочет Длинного Геворга обидеть.
То есть, по – любому Дембель неизбежен. Вообще нет пространства для маневра. Еще и Длинный Геворг говорит им:
“А я вам не предлагаю пить. Я вам предлагаю выпить”.
Одним словом, эти два несчастных профессора – через не могу, через не хочу, выпили до дна – и чуть не задохнулись.
И сознание на некоторое время потеряли.
Когда пришли в себя, удивленный Длинный Геворг сказал: - Оказывается, вы нормальные люди! А то моя сестра сказала, что из Еревана какие – то профессора приезжают.
Грядущий праздничный праздничный концерт 7 декабря преследует две цели: одна цель – пошлая, другая – банальная.
Начну с банальной.
Впереди Новый Год.
А после Революции ереванские деятели культуры все трех модификаций: геморройные свечи Албанского комсомольца, тампоны Тети Нации из резервуарного колумбария и перламутровые контрацептивы с неоновой подсветкой, на арахисовом масле и с ароматом жожоба – встали на путь бродяжничества.
Фильм “Путевка в жизнь” помните? Беспризорщина.
А в гастрономы закуска уже поступила.
Пошлая цель в том, что это будет не концертом, а эдаким антиправительственным фарсом – водевилем, с традиционным тыканьем пальца в небо, в эстетике дебильного пафоса армянской литературы.
Типа, государство ничего не сделала для карабахских армян, и теперь мы вынуждены с миру по нитке деньги собирать для них.
А то, что выбран именно этот святой, светлый и скорбный день для нас – 7 ое декабря – это входит в обычную ереванскую практику коммерциализации смерти.
Моральный аспект этого дела в том, что подобный концерт – это оказание дурной услуги, в первую очередь карабахским армянам.
Это значит, что вся эта карабахская трагедия не стоит и выеденного яйца, если ее решили присобачить к совершенно другой трагедии.
И здесь возникает вопрос:
А что это должно было сделать армянское государство для карабахских армян – и не сделало, что для них вынуждены организовать благотворительные концерты?
Только на деньги Шарля Азнавура и Кирка Кикоряна можно было 30 Александраполе построить.
Но 30 лет как свиньи жрали эти деньги.
О какой благотворительности идет речь 7 го декабря?
С высоты своей колокольни я должен принять решение прежде всего для себя лично.
Сам по себе эта убогую оперетту назвать культурным событием – язык не поворачивается.
В плане искусства тут не темы для разговора.
Я не случайно перед тем, как это писать, поделился с линком моей любимой и великой актрисы – Аллы Демидовой, где она на сцене Драматического Театра Александраполя читает Реквием Анны Ахматовой.
С ней еще и приехала великая певица Елена Образцова.
Если бы это был концерт такого уровня, то я бы задумался.
Писал давеча, что в Александраполе коллективный поход в общественный сортир – это намного более значимое культурное событие, чем любой концерт, любая премьера фильма, презентация книги и открытие выставки в Ереване.
Вот здесь мы и расстаемся, друзья мои!
То есть, приходим к самому главному.
Если этот концерт состоится, то мы ставим точку на традиционных встречах в Ереване, в таверне ТАПАСТАН, по юридическому адресу: ул. Сарьяна, д. 6
Но здесь мне надо внести ясность.
Мой статус, мой уровень и положение намного выше, чем у этого концерта, и, упаси Господь, если у кого – то создастся впечатление, что я решил на зло бабушке отморозить уши.
Отнюдь.
Это даже не та ситуация, когда против меня возбудили уголовное дело за то, что я хотел левое ухо черножопой жертвы белокаменного аборты, московского дурика Сарика – отрезать на могиле моей бабушки Гоар,, которая погибла во время землетрясения.
То есть, это тоже для меня пройденный этап.
Ереванский сарказм до александрапольских кладбищ никогда не дойдет – и мои покойники спят спокойно.
Если на минуту мне придется абстрагироваться от статуса Александрапольского Аристократа и вынужденно раскрыть свою ленинаканскую пасть, то мне ничего не остается, как сказать: что поют на ереванских сценах, и как сосут под заборами – для меня это та же груша только в профиль.
Концертный зал имени Арама Хачатуряна – это государственное учреждение, которое содержится на общественные деньги. А это значит, что любое мероприятие в этом зале выражает общественную точку зрения.
А в такой культурной среде мне делать нечего.
Теперь, что касается подписок на Народную Трилогию.
Естественно, наша матрица “От восьми долларов до бесконечности” всегда работала, работает и будет работать безупречно.
Не было случая за эти годы, чтоб человек, который оформил предварительную подписку – не получил бы книгу.
И на этот раз импресарио Норайр все сделает в лучшем виде.
В этом можете не сомневаться.
Презентации не будет, поскольку я три раза написал про презентацию, а вы три раза проигнорировали.
Эти две резервуарные обезьяны – Албанский комсомолец и Дядя Нации – вас так напугали, что в Ереване, по улице проедет троллейбус или КАМАЗ, и в ленте 200 сигналов – сообщений:
“А вы землетрясение почувствовали?”
Мы то давно почувствовали.
Когда в дни землетрясения в Ленинакане людей – полуживых и полумертвых – вызволяли из под завалов, то приходя в сознание, они не про своих родных интересовались, а спрашивали: - А я Ереван на месте? С ним ничего не случилось?
Имейте уважение к этим людям.
ЭПИЛОГ
Не только я – самый дорогой писатель в истории Армении.
Но и моя тетя – Аракся Гюльзадян – была самой дорогой певицей. Одну шубу одевать в два сезона – для нее было впадлу. А в бриллиантовых делах соревновалась с самой Людмилой Зыкиной.
Когда в Ереване намечался концерт Зейнаб Ханларовой, она пошла к первому секретарю ЦК Демирчяну и сказала:
“Я на свои деньги куплю все билеты, чтоб концерт не состоялся!”
Демирчян наложил в штаны и начал вулканизовать контрацептивы про дружбу народов.
Люди из раньшего времени даже в Калифорнии этот случай помнят.
Карине Элбакян не даст соврать. Туманя Рафик по скайпу рассказал.
Узнала бы моя тетя, что литературную бумагу для книг про Геноцид армян я должен покупать на деньги министерства культуры Турции.
После этого мне организовать встречи с читателями в Ереване?
А вы думали, дело в этом ущербном концерте.
.
