Жизнеутверждающее слово Черного бриллианта Александраполя в поминальный день
Main photos by Alex Terzikyan
Редко бывает, когда в день пишу два раза. Такое бывает, когда вы очередной раз впадаете в стрессовое состояние, и заваливаете меня просьбами вынести итог по поводу текущих событий. А когда не заваливаете просьбами, значит дела у вас идут хорошо – слава Богу!
А так, перед завтрашним светлым днем не спится юному ковбою.
Разлука с милой парня мучит, и шепчет он:
О будь со мной, целуй меня, бэсаме мучо.
Приблизительно такая драматургия свирепствует в тонкой душе Александрапольского Аристократа.
Хорошо, что нынче продавцы цветов ладан тоже продают.
А то, к утру вызвал шофера Рубо, дабы отправиться на кладбище, и мне пришлось бы за ладаном зайти в Церковь Семи Ран. А лишний раз созерцать физиономию звезды нашей восьмиконечной – Архиепископа Майкла Александрапольского – нет ни резона, ни нервов, ни желания. И так, он как порнозвезда с утра до вечера глаза мозолит по всяко разным каморкам и вольерам зоопарка “Армянское телевидение”, и уже всем вынес мозг со своими военными и государственными переворотами.
Найдем хорошую невесту и обвенчаем его в Церкви Семи Ран.
А иначе не угомониться.
В этом плане ваш духовный агроном из Совхоза № 4 Бармалей № 2 – весьма прилежный мальчик: пьет все, что горит, трахает все то, что движется.
Все – таки, Ильич был прав, когда их табунами расстреливал.
“Расстрелять всех! Попов и проституток, в первую очередь”
В.И. Ленин.
По поводу бродячих женщин можно было бы и проявить толерантность. А вот попов – без суда и следствия.
Как только в Армении ликвидировали попов, так сразу армянские дети в белых, накрахмаленных рубашках начали в школу ходить.
Вот как я терпеть не могу армянских писателей и режиссеров, так и мой прадед – мятежный поп Тер Акоп Хачванкян – терпеть не мог армянских попов.
Что меня угнетает – так это то, что завтрашний светлый день выдастся крайне неоднозначным.
Обычно я в этот день прячусь на кладбище, сижу у своих покойников. Никому не мешаю.
А завтра в городе планируется государственно – поповский балаган.
Дело в том, что в 11 часов 41 минуту, помимо возложения мокрых венков к Мемориалу, во дворе дома, где прошло мое счастливое детство, намечена и освящение Церкви Всеспасителя – тоже во дворе моего старого двора.
Странно. Ведь, Церковь уже давно функционирует.
Однако, мне Николу надо увидеть, дабы ускорить процесс этих 150 тысяч евро из резервного, правительственного фонда.
Хочу прямо на месте решить вопрос.
А еще хочу извиниться перед мадмуазель – Назели Багдасарян.
Она у нас сама Пресс – Секретарь Премьер – Министра.
Пару лет назад неправильно себя повела в одном вопросе, а я взял и сказал, мол где поймаю в Ленинакане, бейсбольной битой коленные чашечки переломаю и на инвалидной коляске отправлю в Париж, в дом Инвалидов.
Красиво, согласитесь. Я же эстет.
Теперь, вскрытие показало, вполне вероятно, что это она пролоббировала процесс этих 150 тысяч евро.
А все – равно меня очень любят.
Но, тем не менее, неудобно получилось.
Поэтому, хочу увидеть ее, чтоб извиниться за мои добрые намерения.
Я же не только эстет, но и рыцарь печального образа.
Кстати, Дом Инвалидов в Париже – это потрясающе красивое здание. Шарля Азнавура с площади Инвалидов похоронили, в формате общенациональной дани памяти.
Но я вам так скажу.
Когда контактируешь с Николой напрямую, в неформальной обстановке, то он, как правило, производит впечатление очень одинокого, усталого, но, катастрофически информированного человека, которому приходится каждые 45 секунд принимать важное решение.
Рискну предположить, что он катается на велосипеде, чтобы стресс снять, чуток развеется. Иначе мозг лопнет.
Я же инженер человеческих душ, и к тому же вооружен Рентгеном моей прабабушки Звездочки, который за 30 секунд дает безошибочный диагноз.
Теперь, завтра хочу ему сказать, чтоб он предупредил правительственную бухгалтерию, что я зайду на неделе.
Здесь абсолютно нет никакой политической ангажированности.
Отнюдь.
Когда я подписывал ему книги, то заранее сказал:
- С вашего позволения я подпишу книги не имя Премьер – Министра, а ни имя НиГола, через ленинаканское “Г”.
Так будет справедливо. Ведь, свой шаг сделал раньше вас.
Он улыбнулся и сказал: - Вы автор книг, и это ваше право.
А вообще то, 150 тысяч евро – это мой минимум.
Мне нужно 5 миллионов евро, чтоб не так уж и много, чтоб сделать из вас европейцев.
На это тратятся миллиарды евро.
Быть в Армении ангажированным – это глупо и нефункционально.
Почему?
А потому что, Армения – не тоталитарная, и не диктаторская страна. Следовательно, работа деятеля культуры регулируется не идеологией со стороны государства, а читательским спросом, народным интересом.
Персонально мне вообще не надо быть ангажированным, потому что:
а). я и так стою выше власти, выше государства.
б). в этой стране только мне и Николе нет альтернативы.
А то, что писатель находится выше власти, над властью – это вполне закономерно, и говорю об этом без всякого злорадства и высокомерия.
Если я завтра вступлю в союз писателей, или, упаси Господь, в союз кинематографистов – то, вам от этого будет легче?
Вы от этого будете меня больше любить, или, еще больше ненавидеть?
Вопрос риторический.
У вас в телевизоре сидит девица, а в титрах пишется: “Певица”.
Даже рифмами заговорил.
И вот сидит певица в телевизоре и жалуется, как популярность и поклонники мешают ей жить. Лезут с цветами за автографами всякий раз, что ее сильно раздражает.
Извини меня, и мать твою за ногу, но если ты певица, то почему я – обыватель – не знаю ни одной твоей песенки?
Я знаю, что Лайма Вайкуле – певица, или София Ротару, или Алла Борисовна.
А почему тебя не знаю как певицу?
Однако, в титрах пишется “Певица”.
Потом, ее заменяет какой – то хмырь, а в титрах написано:
“Писатель”.
А какие книги он написал – телезритель ни ухом, ни рылом.
Вслед за хмырем появляется какой – то урюк – ни в пиZду, ни в Красную Армию – однако, в титрах написано: “Кинорежиссер”.
Пока телезритель ломает голову – автор какого фильма эта тещина гордость – интервью заканчивается.
Отсюда мораль.
Если кинорежиссер не ассоциируется с его фильмами, а писатель – с его книгами – то, это значит, что его фильмы – это монтажный мусор, а его книги – прорва в девятый вкус.
Следовательно, их общественная деятельность, политические взгляды – уже гроша ломаного не стоят.
Я это специально связываю с завтрашним днем, чтоб этот светлый день не превратить в трагедию, и самое главное – не связывать с какими – то политическими процессами и поповскими действиями.
На последних досрочных парламентских выборах 2021 года, я сознательно не поддержал Николу, потому что:
а) был уверен в его победе.
б) от имени резервуарных обезьян – Албанского Комсомольца и Дяди Нации – ему противостояли ереванские фуфло – деятели культуры, которым я не мог противостоять с высоты моего положения.
Результат очевиден.
Поэтому, у меня нет повода быть ангажированным, а Никола, в отличие от резервуарных обезьян, никого не привязывает к корыту с казенным комбикормом.
Никола даст мне денег из правительственного фонда.
Два года назад, для завершения фильма “Последний город”, в бытность исполняющего обязанности президента Республики – Ален Симонян – дал мне денег.
Но, это не значит, что впредь я должен был жить с мечом над головой. А Ален Симонян не должен под классическое пальто надевать красные кроссовки.
Это меня бесит, когда Ален Симонян болтается по улицам Еревана в классическом пальто и красных кроссовках.
Имею в виду, что одно к другому отношения не имеет, а государство просто обязано дать мне денег, а я делаю одолжение, что беру у государства деньги.
И слава Богу, что у государства есть это понимание.
УВЕРТЮРА
В чем важность этого понимания накануне завтрашнего светлого дня?
Я знаю, что моему государству нужна помощь – и я стою рядом с государством.
9 ноября 2020 года, как этого ожидали многие, я не пошел против своей страны, против своего государства – и у меня нет ни грамма сомнений, что поступил правильно, и мне абсолютно наплевать, что из – за этого я потерял практически всю читательскую аудиторию, которая с 20% сократилась до 1%
Мы же тоже проводим мониторинг.
Для членов союза писателей, которые на 200 голов и 2 книги не продали в жизни – это катастрофа.
Мне это не грозит, поскольку один мой брендовый читатель компенсирует потерю 50 тире 70 читателей.
Так что, не надо было назло моей прабабушке Звездочке отморозить уши.
Книгу “Похороны моей Звездочки”, или “Телефон Бабо” – и любую другую мою книгу – будут покупать и читать через 200 лет.
Александрапольская Трилогия – это мой маленький подарок моему родному городу, который дал мне гораздо больше, чем я ему, и любит гораздо больше, чем я его.
А эти книги вечно привязаны к мему имени, и мне не приходится представиться читателю и зрителю.
Допустим, когда я захожу в магазин, или в какое – нибудь учреждение, мне либо спрашивают: “Вы автор книги “Похороны моей Звездочки”?, либо: “Вы режиссер фильма “Армянский хлеб”?”
Покойный Андрей Шемякин часто повторял:
“Одного этого твоего фильма, одной твоей этой книги – вполне достаточно для одной жизни.”
ЭПИЛОГ
Не хочу завтрашний день испортить бациллами, только в двух словах скажу, что одна эта книга, которая по части производства стоит гораздо меньше 8 миллионов долларов, но, умножила на ноль русское кино с армянским, в контексте трагедии моего родного города, трагедии моей страны, и не как противовес порно – ералашам:
“Спитак” и “Землетрясение”.
Только Андрей Шемякин знал, что я вынужденно бросаю кино, и собираюсь написать книгу, и про что.
Задал всего один опрос:
“Ты собираешься эту книгу написать ВО ИМЯ или ВОПРЕКИ?
Если напишешь ВОПРЕКИ – то, тебя ожидает неминуемый провал. Если напишешь ВО ИМЯ – то, твое имя войдет в историю.”
А потом, после прочтения рукописи написал:
“Книга “Похороны моей Звездочки” написано не вопреки, а во имя. Она просто дышит. И помогает дышать другим”
Андрей Шемякин — член ФИПРЕССИ — Международной федерации кинопрессы, Член Правления Гильдии кинодраматургов Союза кинематографистов России, Вице-президент Гильдии киноведов и кинокритиков России.
ВО ИМЯ ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ
