В магазине был. Приобрел банку варенья из сергевила.
Последняя деталь абсолютного счастья.
Огурцы тоже взял. В хозяйстве пригодятся.
Здесь не любят счастливых людей.
Счастливые люди вызывают подозрение, либо их принимают за идиотов.
Связались с типографией. Книга уже готова. Сейчас делают обложки. 5 ое февраля – это срок с запасом.
А 10 го февраля, с 12.00 я буду ждать у этого входа.
Как меня узнать?
Буду стоять с хризантемой в зубах, в одной руке у меня будет журнал “Огонёк”, а в другой – торт “Прага”
Невероятно приятно когда книга готова. Особенно, когда издание – дорогое. Я с детства люблю дорогие вещи. Издержки ленинаканского мещанства, в высоком понимании этого явления.
Вообще – то, у нас в наличии три повода:
- Сама презентация книги “МОНАСТЫРСКИЙ КРЕСТ. Советская сага”
- Открытие сайта www. telefonbabo.com
- 10 лет фильму “Армянский хлеб”, ажиотаж вокруг которого, никак спадает – даже наоборот: набирает новые обороты, в свете последних событий.
Кино – искусство очень эфемерное, а сегодня вообще – быстрое питание: пришел, посмотрел и забыл.
Я не задумываюсь о том, почему спустя 10 лет, картину все – еще смотрят десятки, сотни тысяч людей.
Мне нельзя об этом думать. Это приведет к творческой деградации. Фильм живет своей жизнью, и я в его дела не вмешиваюсь. Его тащат кусками, по кадрам, цитатам.
Таким бывает народное кино, полностью лишенное интеллектуального онанизма.
Первым зрителем этого фильма был русский писатель и публицист – Ким Бакши.
Написал:
“Я не люблю, когда армяне высказываются (равно в кино или в прозе) на больные для них темы с придыханием. Со слезой.
С эмоциональными преувеличениями. Я готов понять причины. Но не люблю!
Фильм “Армянский хлеб” не такой. Строгий, суровый, метафоричный. Он очень близок мне.”
Он это сказал 10 лет назад.
В принципе, тоже самое сказала и жена Атома Эгояна – Арсине Ханджян. Написала из Торонто:
“Dear Armen,
I watched your film “The Armenian Bread” with great interest.
I was very touched by your main protagonist, a most intelligent, lucid, and passionate lady. She brought tears to my eyes with her observations and analysis of our historical and present day reality in Armenia.
Your silent contribution to the subject through a powerful, meaningful choice of images with strong editing sequences gives the film a significant and strong, yet restrained perspective.
I hope you have been successful in showing it in many places on various occasions.
All my very best to you with your upcoming project,
Arsinée Khanjian”
То есть, хочу сказать, что экспертное мнение во всем мире – одинаковое. Писал очень давно, что фильм, который французский кинокритик назвал говном, тот же фильм итальянский кинокритик уже никогда не назовет шедевром.
Что характерно, друзья мои, тоже самое в литературе.
По поводу книги “Похороны моей Звездочки” то, что сказали русские литературные эксперты в Москве, почти слово в слово, повторили эксперты в Париже.
По поводу сценария “Последний ноябрь”, на основе которого я сейчас делаю книгу № 6 “Последняя осень Кенигсберга” редакторское заключение Татьяны Андрияновой из Москвы, Франциски Мюллер из Берлина и Александры Грамматке из Гамбурга – copy past, хотя они даже лично не знакомы.
То есть, мы имеем дело со стандартом профессионального качества.
Этим делом надо владеть! Этому надо учиться!
Это прерогатива дегенератов от культуры на всех просторах постсоветских недоразумений: я художник, я так вижу!
Невежественно можно вести себя в булочной или стриптиз – клубе, но нельзя к искусству подойти невежественно.
Почему, собственно говоря, я вспомнил слова Бакши, царство небесной, Кима Наумовича?
Потому что я полностью избавлен, как в кино, так и в литературе – от эмоциональных преувеличений.
А эмоциональные преувеличения – это визитная карточка армянской литературы и кино.
В армянском кино только в конце 60 ых годов поняли, что работа актера в кино и в театре – это две абсолютно разные лаборатории.
В этом деле заслуга принадлежит Генриху Маляну, и двум его фильмам: “Мы и наши горы” и “Треугольник”
То есть, до этих двух фильмов, армянское кино путалось под ногами литературы и театра, что крайне недопустимо.
Но даже несмотря на то, что оба фильма основаны на сильном литературном материале – Гранта Матевосяна и Агаси Айвазяна, соответственно, – тем не менее, Генрих Малян создал язык кино, на основе которого можно было формировать базовую, национальную киношколу, что не произошло.
Есть школа украинского поэтического кино и научно – популярного кино ( была такая субстанция в советское время), есть грузинская школа, киргизская школа короткого метра, латвийское жанровое кино, национальная школа таджикского кино.
В Армении эта школа не сформировалась, и армянское кино не выработало кинематографическую культуру, поэтому здесь кино так легко заменили обезьяны из КВН.
Если бы была заложена фундаментальная база, то сегодняшней порнографии, в виде оскорбления профессии не было бы.
В кино не приходят из видеоклипов, рекламы и КВН.
Смена планов каждые три секунды не позволяет студенту – будущему кинематографисту – погрузиться в эмоциональный материал.
В литературе дела обстоят еще хуже.
Если кино заменено КВНом, то литература стала женской забавой, на уровне сочинения: “Как я провел этим летом”
Писать могут все – у кого три класса образования.
Если писатель не выработал свой собственный стиль, который невозможно путать ни с кем – то, он может закрывать свою практику.
Давеча в Гюмри несколько кретинов пустили слух, что якобы книгу “Похороны моей Звездочки” не я написал. Украл у кого – то.
Любопытно узнать, у кого я украл книгу, где половина действия происходит в спальне моей прабабушки, куда практически ни у кого не было доступа, ибо она твердила:
“Дайте мне спокойно умереть! Никто из нас не превратится в муху – дабы прилипнуть к стенке!”
Кстати, она была неграмотной и Кафку не читала.
Потом их успокоили, сказав, что его стиль невозможно копировать и повторить. Тем более, что книг уже пять.
Потом, произошло следующее.
После того, как я на Руси получил Гран При, каждая вторая обезьяна из КВН и каждый второй графоман, решили, что достаточно вспоминать своих прабабушек, записать – и книга готова.
Потом сообразили, что надобно владеть ремеслом, стилем, языком, принципами создания объема, структуры, построения,, создания образов, атмосферы исторического фона, деталей.
Деталь двигает сюжет вперед.
В теории драмы есть специальная дисциплина:
“Энергия детали, в ее трехактной структуре”
У черного фартука мой прабабушки Звездочки, белой ночной рубашки Бабо, с улицы Кирова – трехактное развитие, что позволяет читателю – не читать, а видеть, самим стать действующим лицом, идентифицировать со своими Бабо.
Если человек не станет идентифицировать себя – то, твоя книга – это пачка бумаг! Изложение 5 го класса.
Если твой продукт – книга – самый дорогой на книжном рынке и на первом месте по продажам – значит, за этим стоит 90 процентов таланта и 10 процентов владения ремеслом – или наоборот. Скорее, наоборот.
Зрителя можно обмануть одним фильмом, читателя – одной книгой, но основной закон американской школы сценарного мастерства гласит:
“Не пытайтесь казаться идиотом! Это будет видно по вашей первой же работе!”
Как добиться читательской сопричастности – это мой лабораторный секрет, который раскрою 10 го февраля.
