AQUILA NON CAPTAT MUSCAS – ОРЕЛ НЕ ЛОВИТ МУХ

A

Слово Маэстро
Часть первая
Photos by Alex Terzikyan

Прошел ровно месяц со дня триумфальной премьеры фильма “Последний город”, и ровно год с помпезного бенефиса Александрапольского Аристократа. Следовательно, надо подвести итоги, как утешительные, так и не очень.
Но, все в рамках правового поля, естественно.
У нас же нынче одни поля. То правовое поле, то налоговое, куда я редко захожу, вернее, никогда не бываю.
Предпочитаю горы.
Много писем получаю с одним и тем же вопросом:
почему нет фельетонов?
А потому что нет больше надобности в фельетонах.
Но здесь много факторов.
И один из главных факторов в том, что у меня аудитория расширяется за счет русскоязычного, но не армянского читателя. А нынче в Армении любая пошлость возводится в ранг культурного и политического события, что для меня лично не является поводом опозорить свою страну.
Зачем автору книги “Последняя осень Кенигсберга” исследовать или расследовать ситуацию, которая возникла вокруг этих трех порнографических звезд пленительного счастья – парламентских сосулек с отвисшими задницами, окончательно потерявшим надежду найти мужа, или хотя бы любовника, в этом большом и добром мире?
У моей столетней прабабушки Звездочки фигура была намного лучше, чем у этих женских недоразумений, утративших девственность ради спасения Родины, методом мануального вмешательства в сортире городского автовокзала от шофера рейсового автобуса: Ереван – Пемзашен.
Но в Ереване поднялся такой шум и ажиотаж, что в скором времени про них фильмы снимут и романы напишут.
Особенно это не дает покоя потомственному дегенерату из зоопарка “Первый Канал” – Петруччо – с прогрессирующей зеркальной болезнью, повышенным холестерином и пониженным гемоглобином.
Проведем режиссерский разбор.
В порту Бейрута, на плантациях марихуаны которого выращивают сроду обкуренных дашнаков, родившихся от осла и пьяного арабского бедуина, прогремел взрыв. Сильный взрыв
Настолько сильный, что взрыв услышали даже на Кипре и в Греции. Посмотрите на карту, где Ливан, а где Греция и Кипр, и убедитесь, каким мощным был взрыв.
И вот потомственный дегенерат Петруччо отправился в Бейрут, за ваш счет разумеется, снимать не то, Господи прости и помилуй, документальный фильм, не то телевизионную программу. Видимо, поехал в одной рубашке, и поселился в номере гостиницы, где не было душевой кабины, ибо у него подмышками вырисовывались огромные пятна пота.
В этом плане, стимулятору однополой любви, министерше диаспоры фееричной Грануш Акопян повезло значительно больше. Но, конечно, не без использования административного ресурса.: она мыла подмышки раз в месяц хозяйственным мылом, украденным у сирийских армян, чтоб в красном платьице отправиться в многострадальный Париж, дабы изобразить Свободу на баррикадах, кисти ныне покойного Эжена Делакруа.
В Москву тоже намыливалась в этом красном платьице, но в Белокаменной больше возникали ассоциации с полотном “Купание красного коня”, кисти Петров – Водкина, царство небесное, Кузьмы Сергеевича, не полагая, что мытье подмышек – это еще не купание.
Но, в данном случае, красный цвет носит в себе драматургическую нагрузку.: фееричная Грануш лишилась комсомольской непорочности при помощи наконечника переходящего красного знамени, с серпом и молотом. Подчеркиваю, переходящего, поскольку и флаг обкуренных дащнаков красного цвета.
И вот в Бейруте, Петруччо с ведомственным микрофоном подходит к человеку, который живет непосредственно рядом с портом, взрыв на котором был услышан на Кипре и в Греции, и спрашивает у этого человека:

  • А вы взрыв услышали?
    Вот это образцово – показательный пример поведения в кадре потомственного дегенерата, с огромными пятнами пота подмышками. Кстати, в Бейруте всего за пять баксов можно приобрести достаточно приличную рубашку.
    А в Армении, как известно, на полную мощность действует принцип отрицательной селекции. То есть, чем больше ты дебил, тем чаще тебя покажут в армянском телевизоре.
    Поэтому. потомственного дегенерата Петруччо показывают каждый день.
    Необходимость фельетонов отпала, поскольку у меня происходит обратный процесс положительной сегрегации.
    Критический, человеческий потенциал в Армении – это 10, максимум 20 процентов от общего количества населения.
    И моя читательская аудитория – эти самые 10 – 20 процентов.
    Это люди, которые в своей собственной стране являются, скажем так, кузнецами своего счастья. Они сами создают свои дела и живут за счет своей работы, усилий, устремлений – и абсолютно неважно в какой сфере.
    Это моя честная, настоящая аудитория, как читательская, так и зрительская.
    Но у меня есть также сотни тысяч халявных читателей, которые хотят моими руками либо каштаны вытаскивать из огня, либо на моем горбу в рай въехать. А когда им что – то не нравится в моих фельетонах – то они, как правило, исчезают как крысы .
    Но они настолько напуганы, четверть века живя в Гетто, под надзором резервуарных капо – полицаев, что даже боятся объяснять причины, на которые, собственно говоря, мне глубоко наплевать.
    Сами намылились – сами самоликвидировались!
    Тут, как говорят на Руси: “Умер Максим, ну и хрен с ним!”
    Намедни за столом, в таверне Черного Геворга, русские читатели, которые в принципе шокированы армянским лакейским преклонением перед Путиным, мне говорят:
    “Ваши фельетоны и ваши книги – это работы двух, абсолютно разных авторов! Фельетоны – очень злые и ядовитые, а книги – очень добрые и человечные.”
    Это закономерно!
    В отличие от литературы, публицистика – это искусство оскорблять. И этим искусством тоже надо владеть.
    Особенно в Армении, где лицемерие считается тактом, а честность – признаком дурного воспитания.
    Когда ты говоришь прямо в лицо, то тебя непременно принимают либо за алкаша, либо за наркомана, либо за душевно больного.
    Когда я жил в Ереване, и говорил прямо и в лицо, то мне всегда задавали один и тот же вопрос: “Ты пьян?”
    То есть, людям в голову не приходило:
    “Как может не наркоман, трезвый человек без психических расстройств – быть честным порядочным?”
    Это очень похоже на ереванский патриотизм:
    под заборами стонать, что Нигол продал Арцах, а у себя на кухни вопить: “Эти карабахцы оккупировали наш Ереван!”
    Это я к тому, что халявные читатели – это “опасная” публика.
    И вся прелесть этого года: от помпезного бенефиса до триумфальной премьеры – в жесточайшей и правильной селекции читателя и зрителя.
    В течение этого года, очень многие поняли, что премьера моего фильма – это не их ума дело!
    В силу ряда причин.
    Сейчас квалифицированно все объясню.
    На планете Земля проживает несколько тысяч народов.
    Но государство, герб, флаг, гимн – есть только у двухсот народов. Армяне – в их числе.
    Например, курдов 40 миллионов, но у них нет своего государства.
    Весь парадокс в том, что большинству армянам это государство не нужно. Им вообще, кроме своей лавки ничего не нужно.
    Однажды в Ереване сел в такси, а в салоне под зеркалом – российский флаг.
    Спрашиваю у таксиста: – А у тебя своей страны, своего флага нет?
    Уставился на меня как баран на новые ворота.
    То, что сказал Пушкин, царство небесное, Александр Сергеевич:
    Паситесь, мирные народы!
    Вас не разбудит чести клич.
    К чему стадам дары свободы?
    Их должно резать или стричь.
    Наследство их из рода в роды
    Ярмо с гремушками да бич.
    Меня бы ожидал неминуемый провал, если бы я как к кинематографическому материалу, так и литературному, подошел бы как армянский кинематографист или писатель.
    Любое произведение армянской литературы – это методическое пособие: “Как стать рабом!”
    Недавно на глаза попало интервью вашего великого поэта – Амо Сагияна, который с грустными глазами говорил:
    “Нашему стаду нужен такой пастух, как Карен Демирчян”
    В этой фразе вся армянская литература!
    К чему стадам дары свободы?
    Проведите в Армении честный референдум, и 80 процентов населения выскажется за потерю государственности, и за вхождение в состав Российской Федерации, в качестве третьесортной губернии на южных рубежах империи.
    Страна держится за счет этих 10 – 20 процентов.
    Собственно говоря, и Революцию совершили эти максимум 20 процентов, что и представляет собой критическую массу общества.
    Вот почему количество этих овец и баранов на Французской Площади не может дойти до критической массы?
    Потому что, их открытые и латентные фанаты – рабы, которые никогда публично не выскажут свое мнение, и никогда ничего не сделают в ущерб своей лавки.
    Поэтому, от безысходности эта фекальная масса, в лице этих трех парламентских сосулек, вынужденно прибегает к эпатажу, то есть, произвести впечатление любой ценой.
    Это и есть эстетика современной армянской культуры.
    Любой армянский фильм, любое литературное произведение, любой спектакль или музыкальное произведение пронизано желанием любой ценой удивлять зрителя, читателя, слушателя.
    А в искусстве желание удивлять любой ценой – это признак провинциального невежества.
    В Армении эта модель из культуры перекочевало в политику.
    Все хотят вас удивлять, друзья мои!
    Секрет моего триумфа в том, что кроме меня, все рассчитывают на вашу, прошу прощения, “невежественность”.
    Давайте в парламенте швыряться бутылками!
    Так нас примут за национальных героев.
    Весь расчет на общественную невежественность.
    Поэтому, писал несколько раз, что резервуарные обезьяны – Албанский комсомолец и Дядя Нации – очень и очень невысокого мнения о вас.
    От меня удалился читатель, в большом количестве, и слава Богу, который говорил мне:
    “А на хрен нам твои книги и фильмы? Ты лучше для нас карикатуры рисуй на Нигола в турецкой феске, с надписью на лбу “Предатель”!
    Да?
    Вам так мало надо было от меня?
    То, что вы просите у меня, можете получить от любой обезьяны КВН и Что? Где? Когда?
    С меня другой спрос.
    Эту крамольную мысль я годами не могу донести до них.
    Фельетоны я писал шесть лет. Почти, семь.
    Их у меня несколько тысяч.
    Но промежуток времени – 6 лет – совпадает со временем работы над фильмом “Последний город”.
    Над фильмом Армянский хлеб” работал 5 лет.
    Это не из – за масштабности, а из – за препятствий, внешних раздражителей в лице государства и иерархов Армянской Апостольской Церкви.
    Но, в обоих случаях я раком поставил как государство, так и иерархов церкви. Да так поставил, что у них до сих пор в задницах перчит.
    Следовательно, фельетонный сезон моей жизни я объявляю закрытым. Мне больше не о чем писать.
    Будущие мои две книги “Вернакуляр Александрапольского Аристократа” и “SpokuZа. Записки обывателя” – это летопись, по которой будущие поколения будут изучать историю.
    Настоящую историю, а не херню из учебников истории, написанных функциональными дегенератами из Академии Наук, которые до сих пор отмечают именины Анастаса Микояна.
    У вас 200 членов союза писателей и 189 членов союза кинематографистов.
    Это официально!
    Неофициально, половина Еревана – писатели, другая половина – режиссеры. Остальные – с кисточками в руках сидят.
    Скоро в Ереване пальцем укажут на тех редких женщин, с двумя детьми, которые в своей жизни не написали ни одного романа.
    Тут, как говорил мой дед – дикий шофер Длинный Геворг из клана жестоких людей:
    “Армянский народ стал настолько талантливым, что уже никто не хочет на заводе работать!”
    Высокое искусство, друзья мои, – это привилегия избранных:
    оно не каждому дано, и должно быть дорогим.
    Хорошую книгу можно написать и на рулоне туалетной бумаги, а хороший фильм снять на мобильный телефон.
    Я не говорю о средствах.
    Но к локальной культуре я вернусь тогда, когда в Ереване состоится показ фильма, билет на который будет стоить двадцать пять тысяч плюс 10 драм.
    Или когда напишут книгу, которую читатель купит один экземпляр за 500 евро, как в случае с книгой “Телефон Бабо”, или за 1000 долларов, тоже за один экземпляр, как в случае с книгой “Похороны моей Звездочки”
    А иначе смысле нет.
    Иначе мне придется охотиться за мошкарой.
    А орел не ловит мух.
    AQUILA NON CAPTAT MUSCAS