АННОТАЦИЯ ОТ РЕДАКТОРА
«Зеркало городского киномеханика» — заключительная часть «Александрапольской трилогии». Незапертая дверь в удивительный город: упакованные современными окнами старые фасады, неосевшая пыль рухнувших домов и мираж несуществующих стен, скрепленные воедино раствором старых фильмов, реальных воспоминаний и документальности.
Образ не только визуально, но даже тактильно ощутимый — до упругого сопротивления пальцам пирожка, завернутого в газету. Это невозможно объяснить одним действием инструментов из арсенала автора: кино, волшебного фонаря и зеркала. Они лишь свет, его творцы или ассистенты. Но пирожок упрямо обжигает ладонь. И следом за другими отражениями — настоящими, придуманными, предполагаемыми — навсегда остается в глубине покрытого серебром стекла.
И традиционное для трилогии смешение времен становится как никогда логичным. Потому что для зеркальных отражений не имеют значения числа, месяцы и годы. Они лишь наслаиваются друг на друга, перемешиваются и происходят, существуют одномоментно. И заглянувшие в него киногости — белый буйвол, всадник без головы, перекрашенная трава — становятся живыми. А некоторые реальные, проходные герои — напротив, карикатурными, ненастоящими.
И мелькают кадры бесконечно оседающей под ударами землетрясения колокольни, но они больше не часть «культурной жизни», не узел системы жалости к себе. А фрагмент городского кода, позволяющий не превратить память в бетонную плиту самолюбования.
И в этом зеркале тщательно лелеемый автором образ высокомерного горожанина рассыпается под светом безусловной любви к городу, попытки защитить его. Защитить, как близкого, родного человека — от унижения, от варварства, от ненависти, от чистого зла. Которое не в трагедиях, не в катастрофах. А в утрате чести и в снисходительности к этому.
Но…
Но если погасить в кинотеатре свет, он соберется в луч, расширяющийся к экрану. И начнется кино. Потому что главное свойство света, его творцов и ассистентов — отдавать. Сохраненное, исправленное, вылеченное. То, что казалось давно утраченным. То, что казалось вообще несуществующим.
Наталья Мешкова – Залибекян